Путь Проклятого
Шрифт:
Зверь попытался подняться, захрипел, из пасти плеснуло темной кровью. Он вывернул голову, силясь увидеть своего убийцу, рухнул, на этот раз набок, и забил копытами в воздухе.
Руки у Тирела перестали дрожать, лук скрипнул…
Вильгельм Рыжий повернулся к своему придворному с радостной улыбкой на лице, и в тот момент, когда их взгляды встретились, сэр Вальтер спустил тетиву. Расстояние между ним и его жертвой не превышало полутора десятков шагов, и тяжелая стрела, пущенная почти в упор, пробила короля едва ли не навылет.
В шею Тирел не попал, а угодил на два пальца ниже кадыка, в ее
«Сделано, подумал сэр Вальтер, опуская лук плавным движением стрелка на стрельбище. Сделано, пропади оно пропадом!»
Руки больше не ходили ходуном, он стал спокоен, словно на него спустилась благодать. Все было исполнено и невозможность отступить, изменить хоть что-то, разом уничтожила в Тиреле все страхи и сомнения. Король был убит. Застрелен на охоте. Случайно. Впереди у Тирела была спокойная, обеспеченная жизнь.
Он улыбнулся Вильгельму, который уже умер, но все еще стоял перед своим палачом, сжимая ладонями пробитое горло.
– Ты думал, что будешь править вечно? – спросил его Тирел, и тут же понял что не говорит, а кричит и сам удивился этому Зачем ему – убийце тирана – кричать? Он попытался снизить тон, но ничего не вышло: слова рвались из него, царапая гортань. – Ты думал – тебе все можно? Что ты всех поставил на колени, Рыжий? Что все тебя уважают и боятся?
Руфус молчал. Возможно, что он уже и не слышал крика убийцы, глаза смотрели сквозь Тирела, по камзолу текла ярко алая кровь.
Тирел зашагал к нему, сжимая кулаки. Унижения, тяжелое безденежье, вечная необходимость пресмыкаться перед этим животным, мужеложцем, который, не стесняясь, развратничает с мальчиками и юношами в своих покоях!
Что же ты никак не упадешь, тварь?!
Король открыл рот, словно силясь что-то сказать, но лишь издал звук, похожий на скрип тележных колес – неприятный и тоскливый. И за его спиной ему ответил олень, который все еще пытался подняться, но валился на бок, запрокидывая свою красивую крупную голову, украшенную ветвями широких рогов. Словно в ответ на олений стон, Вильгельм упал на колени, не сводя глаз с приближающегося убийцы, и снова захрипел. Самец отозвался, и от этой переклички Тирела бросило в жар.
Руфус упал и забил ногами по земле, а в двух десятках шагов от него так же бился в агонии застреленный им олень.
Сэр Вальтер остановился над королем, наблюдая, как из крепкого тела вытекает жизнь. Зрелище было настолько захватывающим, что у Тирела перехватило дыхание. Он покрылся горячим, густым, как крестьянская похлебка, потом, и наклонился, стараясь впитать запах смерти, заполнивший воздух на опушке. Королевская кровь пахла так же, как любая другая – тяжело и солоно, но то чувство, что он испытал, убивая короля, было сильным, ни на что не похожим! Он словно впитал часть жизненной силы этого человека, забрал часть азартной, темной души Вильгельма. Он грыз эту доставшуюся ему часть, словно бродячий пес мясную кость – повизгивая от наслаждения. Это было… Это было… Прекрасно! Лучше, чем обладание женщиной! Сэр Вальтер убивал не раз, но никогда до того, чужая кончина не приносила ему такой чувственной радости!
Тирел опустился на колени и приблизил свое лицо вплотную к лицу
Он оперся на руку, чтобы встать и тут же замер в новом приступе страха, заполнившего тело от пяток и до макушки. За его спиной звучали шаги. Осторожные шаги по траве, крадущей звуки.
Свидетель! Свидетель преступления!
Рука убийцы легла на рукоять кинжала Легла очень медленно, чтобы не вспугнуть приближающуюся жертву. Одним стремительным движением, Тирел вскочил, выхватывая клинок…Сталь рассекла пустоту, и он, потеряв равновесие, едва не рухнул на тело убитого им монарха.
Никакого свидетеля не было. К нему шагал конь короля. Он медленно брел, пощипывая сочную траву, волоча по земле поводья. Подойдя к лежащему навзничь хозяину, он ткнулся мордой в окровавленную ладонь, и недовольно фыркнул.
Сэр Вальтер сунул кинжал в ножны и, выпрямившись, окинул опушку взглядом победителя.
По листьям сползали капли сгустившейся влаги, приглушенно перекликались птицы. Шумел за деревьями невидимый ручей. В нескольких шагах лежал мертвый олень и по сочной зелени веером разбрызгало темные красные капли его крови. Под ногами Тирела начал застывать труп короля. Мертвый олень. Мертвый король.
Право же, охота удалась!
Он подобрал оружие и свистом подозвал коня. Тот испугался запаха мертвечины и сэру Вальтеру пришлось его успокаивать, прежде, чем сесть в седло. Со спины скакуна тело Руфуса казалось меньше – словно среди травы виднелся случайно застреленный ребенок. Король лежал на спине, разбросав руки и нелепо скрестив ноги – жалко, не по-королевски. Тирел поймал себя на том, что хочет перекреститься, но сдержался. Уж креститься, определенно, было бы лишним! Причем тут крест Господень! Зачем? Разве не провидение пустило роковую для монарха стрелу? Конечно, провидение! Так что – все правильно и Господу нечего делать на этой поляне…
Глава 7
Сэр Тирел черпнул поостывшую похлебку деревянной ложкой, шумно всосал в себя густую наваристую жидкость, оторвал кусок от темной краюхи хлеба и принялся жевать так, что задвигались уши.
Варево действительно было вкусным, хотя Филипп чувствовал себя слишком голодным для справедливой оценки. И запахи кухни – кислые и неприятные – мешали. И человек, сидящий напротив, вызывал неприятные эмоции. Все это задание, миссия, с которой его прислали, рождала лишь брезгливость, раздражение. Такого с ним никогда еще не случалось, и Филипп чувствовал себя усталым как никогда. Хотелось закончить все как можно быстрее, забыть и эту харчевню, и дождь, постоянно сочащийся с небес, и лисью мордочку высокородного убийцы, чавкающего крестьянской похлебкой, и то, что в нескольких милях лежит остывшее тело короля. Как было бы здорово мгновенно, всего лишь щелкнув пальцами, очутиться на палубе парусника, режущего носом сине-зеленые волны Эгейского моря. Или на дороге, ведущей от гавани к стенам обители, так, чтобы, не торопясь, подняться наверх и посидеть немного у виноградника, прямо на пыльной теплой земле у скалы…