Путь Самирана
Шрифт:
ИЗГОТОВЛЕН ЖЕ СЕЙ АКРАБ В МАСТЕРСКОЙ РОДА ЗЕЛДАН.
И НОСИТ СЕЙ АКРАБ НАЗВАНИЕ «ПОЛЕЗНЫЙ В ДЕЛАХ».
Из овальной двери «Полезного в делах» выпали деревянные сходни, по которым сошёл папа Самирана. Его пышная шуба сутенёра так пострадала от непогоды, что походила на шерсть мокрой собаки.
Услышав от меня, куда улетела мама, Похар Те-Танга рассказал:
— Мы, Поддерживающие Твердь, всегда были в хороших отношениях с Гаруджа. Можно сказать, что Гаруджа — негласные члены нашего сословия. Они никогда не вступали в него напрямую, но косвенно зависят от нас.
—
— Наше сословие решает, сколько жизненной силы направить из Сердца Дивии на Отшибы. Если мы перекроем вены энергии из Сердца, то Отшибы не смогут удерживать плавность хода, их начнёт трясти и крутить во все стороны. В такие моменты лучше, хе-хе, не находится на Отшибе. Вдобавок, без энергии Сердца Дивии погаснут все плавильные печи Гаруджа, и они не смогут делать своих хвалёные акрабы.
Слушая Похара, я ходил вокруг «Полезного в делах».
— Пап, — спросил я, — а можно мне полетать на нём?
Похар Те-Танга нахмурился:
— Мы уже говорили об этом, сын.
— А, ну да, ну да… И что мы решили?
— Пока ты не усвоишь нужное озарение, ты не войдёшь в мой экипаж. Хватит того, что ты едва не убился в прошлый раз.
— А какое нужно озарение для полёта на акрабе?
— Это неважно, Самиран. Ты его всё равно не получишь. Наше сословие приготовило для тебя иной выбор озарений.
— Но ведь я могу использовать кристалл такого озарения?
— Сын, ты использовал его в прошлый раз. И хватит об этом.
Сбросив испорченную шубу на пол, папа крикнул:
— Служанка, готовь еду! Я два дня скрывался от шторма в подземельях летающей тверди, питаясь сырой травой.
Но не успел отец уйти с площадки, как на неё приземлился второй акраб.
Этот экипаж был вообще без всяких украшений. Простой короб из криво отёсанных брёвен, обшитых светлой мешковиной. Окна и двери в нём не овальные, а квадратные. Вместо откатывающихся или откидывающихся в сторону дверей, какие были даже на акрабах скотовозов, навешаны простые деревянные щиты на петлях.
Даже надпись —
СЕЙ АКРАБ ПРИНАДЛЕЖИТ ДОМУ ОПЫТА
— выполнена не из выпуклых металлических иероглифов, а из деревянных, потрескавшихся.
Даже свинарники Карехи выглядели затейливее.
Кто-то внутри акраба утомительно долго пытался снять щит с петель. Похар Те-Танга даже нетерпеливо топнул:
— Слуга!
Прибежал Слуга и помог снять щит.
Из акраба вышел очень дряхлый старик в скромном одеянии из такой же мешковины, какой оббиты стены летающего сарая. Голова замотана тюрбаном, тоже из мешковины, но тёмно-красной. На груди старичка болтался деревянный иероглиф, значение которого не успел рассмотреть, так сильно старичок сутулился.
— Меня зовут Гуро… Гуро Каалман. Я самый старший Дома Опыта.
Похар Те-Танга внезапно упал перед старичком на одно колено и склонил голову. Потянул и меня, но я устоял на ногах, не понимая, зачем унижаться перед почти нищенски одетым стариком? Я лишь вежливо склонил голову.
Старик, не обращая на коленопреклонённого отца Самирана, произнёс слабым голосом:
— Властью данной мне Домом Опыта и Создателями объявляю,
Я догадался, что он просил свой Внутренний Голос напомнить имя будущего ученика.
Получив ответ, он продолжил:
— Самиран, сын Похара Те-Танга и Мадхури Саран, приглашён на обучение в Дом Опыта. Да усвоит сей отрок нужные озарения для нужных дел во славу Дивии.
— Во славу Дивии, — эхом ответил папа Самирана и, покряхтывая, поднялся с колена.
Пробормотав это, старичок, снова поклонился и полез обратно в акраб.
— Самый старший, — сказал отец. — Вы не назвали срок. Когда…
Старичок непонимающе поглядел на папу. Мол, что кому-то нужно от него? Потом до него дошёл вопрос.
— На другой день после сего дня.
Слуга помог завесить дверь щитом и бедный учительский акраб поднялся в воздух.
Я же не мог отделаться от мысли, что в городе, где даже стены домов украшены золотыми узорами, учителя были не самыми богатыми людьми. Есть вещи, которые не меняются и за тысячи лет… Уж мне-то этого не знать.
Но, в Дивии учителя хотя бы уважаемые люди. Раз папа Самирана встал перед ним на колено. Вот бы и в России так же.
После двух дней сидения взаперти, мне не терпелось вырваться на волю. Даже известие о том, что завтра я наконец-то отправлюсь в Дом Опыта, не изменило моего желания погулять. Но бродить просто так тоже глупо. Быть может, мне наведаться к Виви Карехи? Или на Ветроломы? Или ещё куда.
Отец сидел в главной комнате и жадно уплетал варенные корешки, хрустевшие, словного горелые листья, и запивал их ароматной водой. Съедобные коренья, напомнили о моей идее…
— Пап, отсыпь мне граней. Хочу сходить на рынок, купить кое-чего.
— Все дороги грязью завалены, — напомнил отец, снимая с пояса шкатулку. Высыпал мне на ладонь восемнадцать золотых и десять серебряных граней. И виновато добавил: — Больше нет. жалование ещё не выдали.
Понятно, от кого получала золотые грани мама — «большие люди» во все времена и эпохи готовы платить за возвращение здоровья. Но кто платил отцу Самирана? Городской бюджет? И вообще, чем конкретно он занимался? Что за подземелья, что за Нутро Дивии? Зачем садовнику лазать по подземельям?
Ничего, когда приму род Те-Танга и наследованные озарения, разберусь.
Прихватив самую крепкую сумку из всех, какие были у Самирана, я покинул надоевшее жилище.
Потоки грязной воды, закрывавшие ступеньки, превратились в тоненькие ручейки. Ступеньки покрылись слоем скользкой грязи и листьев. Спускаться по ним вдвойне опасно. Я даже упал один раз, испачкав тунику и плащ. Даже озарение, защищающее ткань от лёгких загрязнений не справилось — на ткани остались грязные пятна.
На дороге уже работали Слуги и Служанки, замотанные в разнообразное тряпьё. Орудуя лопатами, похожими на те, которыми я и Хаки убирали за свиньями, они сгребали грязь в кучи, очищая дорогу. Среди них заметил Служанку в белом, которая приходила с Саной Нугвари. Рядом с нею, кажется, работал наш Слуга, но я не уверен, всё-таки они все походили друг на друга.