Путь Самирана

Лагно Максим Александрович

Мы, ученики, были в замешательстве. Недавно старичок нёс какую-то чепуху, а теперь говорил внятно и понятно. Даже выражение лица сменилось. Вместо растерянной тупости — мудрая одухотворённость.

А Гуро Каалман продолжал чётко говорить:

— В ваших силах, мои светлые юноши и девушки, сохранить величавый полёт Дивии. Ваши озарения — это вовсе не дар Создателей, как вас учили в детстве. Создатели не дарят. Они — наделяют необходимым. Двенадцать Тысяч Граней — это орудие труда и созидания, с помощью которых

мы сохраняем Дивию, а Дивия сохраняет нас. Поэтому труд и жизнь во славу Дивии, это труд и жизнь во славу каждого из нас. И тех, кто жил, и тех кто ещё не жив или уже не жив.

— Во славу Дивии, — нестройным хором отозвался зал учеников.

На этом заряд ясной мысли Гуро Каалмана иссяк, старичок снова впал в забытье и забормотал:

— Более семнадцати юношей и девушек вижу я. Но это мало, мало. Пора приступить к обеду. Сегодня у нас будут жареные в масле побеги ман-ги. Раньше было гораздо больше озарённых детей. А всё из-за воин… и их воинов. Все хотят быть воинами, никто не хочет трудиться.

Киа Дивиата снова подхватила старичка под руки и усадила на лектус.

Заговорил Гиан Атти:

— Каждый из вас может усвоить одно наследованное озарение. Его усвоение не будет стоить вам ни грани. Но напоминаю, что не обязательно усваивать озарения прямо сейчас. Все не определившиеся, могут сделать это позже. Можно вообще не принимать ни одного озарения за всё время учёбы.

На площадку вышло ещё с десяток учителей. Мужчины и женщины разных возрастов. Были даже совсем молодые. Все одеты в похожие халаты из мешковины. Различались цветом тюрбанов или иероглифами на груди.

Гиан Атти завершил речь:

— После выбора или не выбора озарения, ваши Внутренние Голоса подскажут, под крыло какого учителя вы встанете. А теперь прошу вас…

«Ты можешь покинуть зал слов и событий и пройти в зал Скрижали Выбора», — сказал мой Внутренний Голос.

Все ученики услышали то же самое. Все поднялись и потянулись к выходу в коридор из белого мрамора.

В коридоре я догнал Хаки и спросил:

— Так чем же связаны Гуро Каалман и полёт Дивии?

Хаки охотно рассказал:

— Гуро Каалман — не только самый старший в Доме Опыта. Он ещё состоит в Совете Правителей. Говорят, что у него самое высокое Моральное Право в истории. Никто не забирался так высоко, как он. Даже в Скрижалях Старого Знания нет упоминаний о таком толстом и сильном Моральном Праве. Говорят, что Гуро Каалман беседует с Создателями напрямую, без всяких благоволений!

— И что это ему даёт?

— Ну, как! Ты и этого не знаешь? Его Моральное Право перекрывает влияние остальных членов Совета. Иногда Гуро Каалман в одиночку может отменить любое их решение.

— Но я слышал, что сейчас в Совет Правителей сразу два представителя рода Кохуру.

— В этом и причина их недовольства.

Ведь выживший из ума Гуро Каалман всё равно сильнее их в Моральном Праве.

Я по-новому взглянул на сенильного старичка. Ясно, почему папа Самирана упал перед ним на колено. Ведь Гуро Каалман практический главный правитель Дивии! Тем более странно, что он лично развозил приглашения на учёбу. Устройство жизни в Дивии до сих пор удивляло меня.

— Все военные рода желают сместить Безумного Гуро, — раздался за моей спиной зычный голос. — Не только Кохуру.

Это была, конечно, Маджа Патунга. Я поспешно убрался с её пути. Но девушка-гигант поравнялась и пошла рядом с нами.

— А почему военные рода не любят Гуро Каалмана? — спросил я.

— Потому что под его влиянием Дивия уже целое поколение бесславно летает по своему Пути. Даже наши родители не помнят, когда мы в последний раз нападали на низких всем своим войском.

Её рассказ подхватил Хаки:

— Поэтому Вишал был прав, когда сказал, что низкие потеряли всякий страх пред летающей твердью. Безумный Гуро отменяет каждый приказ Совета о нападении на низких. Из-за Гуро Каалмана Дивия только торгует с ними, продавая всё больше кристаллов.

— Но торговать не менее выгодно, чем воевать? — осторожно спросил я.

И Хаки Энгатти и Маджа Патунга одновременно скорчили презрительные гримасы.

— У тебя какое предназначение? — спросила Маджа.

— Я ещё не выбрал.

— Ну а вообще ты кто?

— Самиран.

— Самиран — кто?

— Сын Похара Те-Танга и Мадхури Саран.

Маджа Патунга презрительно сплюнула:

— Лекарь или управляющий. Какой бесславный выбор.

Громко топая по мрамору огромными сандалиями, она ушла вперёд. Хаки побежал за ней:

— А я небесный воин, как и вы, госпожа! У меня уже есть «Удар Грома». Недавно я победил в поединке…

Позабыв обо мне, товарищ увлечённо рассказал девушке-воину о своей эпичной битве с водителем. В его рассказе несчастный и пьяный водитель акраба превратился в могучего воина, который владел ярким озарением «Стрела Молнии».

Я же вспомнил, почему мама Самирана, когда перечисляла мне могущественные рода, не упомянула о Гуро Каалмане. Кажется, не только военные желали убрать Безумного Гуро из Совета Правителей.

Хаки Энгатти и те ученики, которые уже усвоили наследственные озарения, пошли вправо по коридору. На удивление таких оказалось почти половина от общего числа новичков Дома Опыта.

А меня, Маджу Патунгу и остальных учеников Внутренний Голос повёл налево, в другой зал, намного меньше предыдущего. На его входной арке иероглифы:

ЗАЛ СКРИЖАЛИ ВЫБОРА

Вместо золотого Солнца в своде его купола зияло круглое отверстие, в которое светило настоящее Солнце и залетали клочья облаков.