Путь Самирана
Шрифт:
Стражник поставил меня в центр площадки и ушёл. Тут же передо мной выросло два огромных плоских камня. Мало того, что они походили на высокие надгробия, так и появились из каменного пола со скрежетом и скрипом. Я в испуге отскочил, что вызвало насмешки зрителей.
Кто-то рассмеялся:
«Первый раз, что ли?»
На первом камне со скрежетом проступил объёмный символ «Обвинение». Под ним, с едва слышим шорохом, вылупились ряды иероглифов, описывающие моё преступление.
Я перевёл взгляд на второй камень. На его гладкой
Между камнями встал пожилой и лысый мужчина, облачённый в тёмно-синюю тунику, усыпанную мелкими узорами из символов Обвинения и Правды.
— Меня зовут Салуин Коут, — объявил он. — Моё предназначение: Помогающий Богам. Я буду вершить уравнивание Обвинения и Правды на Пути Самирана, сына Похара Те-Танга и Мадхури Саран.
Из этого я понял, что лысый — мой судья.
— Ты впервые на пути Обвинения и Правды, лениво, — сказал Салуин Коут. — Поэтому я должен спросить, знаешь ли ты, как вершится правосудие?
— Не очень… Я ведь впервые тут.
Судья недовольно вздохнул и пояснил:
— В Прямом Пути произойдёт сравнение твоих утверждений и мыслей с утверждениями и мыслями тех, кто обвинил тебя в преступлении.
— А кто меня обвинил? — спросил я. Хотя на самом деле было интереснее узнать, как можно вообще сравнивать чьи-то мысли?
— Четыре родственника погибших недавно людей, и небесный стражник, поймавший тебя на воровстве «уходящих граней».
— Что такое уходящие грани? — спросил я.
Лысый заметно удивился:
— Грани умирающих людей.
— То есть, грани можно забирать у других?
Судья то ли ужаснулся, то ли рассердился:
— Мальчик, не пытайся заболтать простое дело, — наставительно сказал судья. — Ты попытался отнять грани через грязное колдовство. Но доблестный небесный стражник Илиин вовремя прервал тебя.
Суть моего страшного преступления стала чуть яснее: меня обвиняли не в воровстве, а в попытке воровства.
— Ну, — с безразличной нетерпеливостью спросил судья. — Ты ознакомился с обвинениями?
— Да, — ответил я. — В свою защиту хотел бы сказать, что…
Властным взмахом руки судья прервал меня:
— В твою защиту будет говорить Правда. А ты помолчи.
Откуда из зала я услышал нервный смешок:
— Молодёжь уже вообще перестала уважать традиции предков.
— Воспитание молодых — обязанность взрослых, — ответил другой голос. — Обвинять надо не парня, а его родителей, которые не воспитали его в уважении к Создателям.
— Верные слова, уважаемый.
Плита с символом «Обвинение» снова зашуршала. Иероглифы, описывающие моё преступление, стёрлись. На их месте выросли новые:
ОБВИНЕНИЕ САМИРАНА,
СЫНА ПОХАРА ТЕ-ТАНГА И МАДХУРИ САРАН.
ГРЯЗНОЕ КОЛДОВСТВО. ОБВИНЕНИЕ ОТ ПРЯМОГО ПУТИ.
ОСКВЕРНЕНИЕ ХРАМА. ОБВИНЕНИЕ ОТ СОСЛОВИЯ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ «ПОМОГАЮЩИЕ СОЗДАТЕЛЯМ».
ВОРОВСТВО ГРАНЕЙ. ОБВИНЕНИЕ ОТ РОДСТВЕННИКОВ ТЕХ, ЧЬИ ГРАНИ ОН ПРИСВОИЛ.
И последний пункт обвинения, который снова напомнил мне нашу родную судебную систему:
СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРИ ВЗЯТИИ ПОД СТРАЖУ. ОБВИНЕНИЕ ОТ НЕБЕСНОГО СТРАЖНИКА ИЛИИНА РАТТАРА.
«Сука, Илиин, — подумал я. — Сам избил меня, да ещё и обвинил!»
— Ты можешь отвергнуть последнее обвинения, — сказал вдруг судья. — А так же выдвинуть своё. Хочешь обвинить небесного стражника Илиина в нанесении побоев?
Я задумался. Стоило ли усложнять дело? При том, что я понятия не имел, как будет доказываться точка зрения каждой из сторон.
— А как я докажу, что Илиин меня избил?
Снова волна шёпота зрителей за моей спиной.
— Этот паршивец считает Помогающих Создателям дураками! — отчётливо произнёс кто-то.
Чей-то одобрительный смех, сопровождаемый дребезжаньем металла, поддержал его. Кажется, смеялся тот толстый и золотой господин.
— Доказывать ничего не надо, — пояснил судья. — Твои слова и слова Илиина будут сравнены с Правдой.
— Звучит обнадёживающе, но что это значит?
Судья монотонным голосом проговорил:
— Линия Морального Права, которую ты можешь увидеть своим Внутренним Взором, сохраняет каждый шаг, каждое озарение и поступок в любой момент бытия прирождённого жителя Дивии. Все следы остаются на Всеобщем Пути. Любые слова и утверждения могут быть сравнены с Правдой и оценены.
— Вы хотите сказать, что Всеобщий Путь и так знает, что произошло в храме Двенадцати Тысяч Создателей? — изумился я. — К чему же суд?
— Как к чему? — удивился судья. — Ты же творил грязное колдовство.
Не сказать, что мне стало намного яснее, но я не мог отделаться от ощущения несуразности происходящего. Конечно, в разных культурах приняты свои судебные нормы. В некоторых мирных культурах моего времени вообще принято побивать камнями без суда и следствия.
«Офигеть! — подумал я. — Меня будут судить неизвестно как и неизвестно за что, опираясь не на факты, а на какое-то моральное право».
— Самиран, — спросил судья. — Разве родители не нанимали тебе учителей? Почему ты не знаешь ничего? Ведь Прямой Путь и его бесстрастное и неподкупное суждение — это одно из множества великих отличий между нами, прирождёнными жителями Дивии, и всякой грязью, которая живёт в тени нашей летающие тверди!
Я лишь пожал плечами: откуда мне знать, чему учился Самиран.
— Ты готов сравнивать Обвинение и Правду?
— А давайте, — заявил я. — Чего время тянуть?
Лысый приободрился:
— Правильный ход мыслей, мальчик.
Тут со скамьи поднялась мать Самирана. Опять я залюбовался ею. Кажется, все мужчины в зале залюбовались.
— Я обвиняю небесного стражника Илиина Раттара, в том, что он причинил побои моему сыну, а так же ложно обвинил его в сопротивлении. Путь знает, у кого правда.