Путь Сашки. Книга четвертая

Максимов Альберт Васильевич

Глава 9

1003 год эры Лоэрна.

После принятия присяги от барона Мичела, Сашка распорядился помочь в восстановлении разрушенной стены замка. На это ушло четыре дня, которые он потратил не впустую. Теперь он знал, куда идти дальше. И к тому же был выбор. Пять замков, три баронских, два рыцарских, чьи владельцы были законченными негодяями. Сашка выбрал один из двух наиболее близких феодов. Замок барона Чаплена. Тот помимо всего был еще и в лучших отношениях со жрецами. Кандидатура самая подходящая для показательной порки. Еще два дня ушло на подготовку

маршрута движения. Вместе с войском в поход должен был выступить и новый ларский барон — Мичел.

Все эти дни, точнее, ночи, Сашка провел в палатке за пределами замка, несмотря на приглашение барона. Все — таки так было безопаснее. Кто знает, что на уме у обитателей замка, еще несколько дней назад бывшими верными сторонниками Лоэрна.

В эти же дни произошел и случай с Лешкой. Тот, явно скрываясь от остальных, пробрался в Сашкину палатку и заявил:

— Милорд, я знаю, откуда у Рейниха синяк под глазом!

— А у него синяк?

— Да! Господин Хелг интересовался в отряде, но десятник сказал, что проблема решена и Рейних подтвердил. И господин Хелг не стал уточнять причину.

— А ты ее знаешь?

— Да. Я все видел. Но вначале только слышал. Я лежал под попоной, и меня не было видно.

— Ну и что же за причина?

— Они сидели у костра, а Рейних сказал, что вам надо по справедливости быть графом. Вот десятник его и приложил. А правда, что вы за такие слова бьете плетью?

— Правда.

Лешка довольно улыбнулся, а Сашка задумался. Мальчишка плохо скрывает свои чувства, он и раньше на этом попадался, вот и сейчас было заметно, что Лешка жаждет крови этого Рейниха, солдата из его полусотни. А парень — то растет с гнильцой. Вот это плохо.

— Да, меры надо принимать, а то будет поздно, — вслух сказал он и Лешка еще больше обрадовался. — Позови Хелга, а сам можешь идти.

Когда вошел Хелг, Сашка пересказал суть разговора с Лешкой.

— Что там у него с Рейнихом?

— Шутит над мальцом, а тот бесится, всех это только еще больше забавляет.

— А что за шутки?

— Обычные. За грань не переходят.

— И он решил отомстить. Заложил Рейниха. Маленький доносчик. М — да, незадача. До конца седмицы еще четыре дня. Слишком много. Ждать не будем, а ты сделаешь вот что…

Вечером того же дня, после ужина Хелг отвел полусотню к опушке леса. Здесь он приказал Лешке раздеться по пояса, а солдатам — привязать мальчишку к дереву. Лешка понял, что с ним будет, только тогда, когда в руках Хелга появился кожаный ремень. После того, как все закончилось, Хелг приказал всем идти обратно, а сам развязал рыдающего мальчишку, и дождавшись, когда тот успокоится, сказал:

— Сказать мне что — нибудь хочешь? Или спросить?

— За что!?

— Давай я тебе расскажу случай из своей жизни. Мне было пятнадцать, я был оруженосцем у рыцаря Ястреда. Он меня взял к себе с девятилетнего возраста, как я стал сиротой. Было дело, бывало порол. В последний раз, когда мне было четырнадцать. Мы тогда остановились на постоялом дворе. Вот я и решил показать себя. Ястред ушел вперед, я пошел следом. А у дверей стоял хозяйский сын, молодой крепкий парень, лупоглазый такой, все на меня смотрел. Я возьми и чуть сверни в сторону, да и основательно приложил того плечом. Парень упал. Я же в кольчуге был. Довольный, вышел из этого трактира, а Ястред спрашивает, что там за шум. Говорю, что парень лупоглазый оступился, а сам улыбаюсь. Ну, оступился и оступился, все так и сошло бы с рук, только хозяйка шум подняла: сыночка прибили. Вот так

все и вышло наружу. Отъехали мы с версту, свернули к лесочку, вон там мне Ястред и всыпал. Не за то, что парня плечом двинул, а за то, что соврал, не признался. Потому что если не признался в одном — в другом веры тебе не будет.

А в пятнадцать лет я еще хуже сделал. Глупость сотворил, только она гадливой оказалась. Пошутить решил. Вот и пошутил. Над милордом виконтом. Только тогда он еще не был виконтом, обычный мальчишка, которых в округе пруд пруди. Он нам на дороге попался, найденышем звали. Наказание заслужил отменное. И порка ремнем, вот как тебя сейчас, была еще милостью.

Разделся я до пояса, спиной повернулся, а Ястред ремень Ксандру сует и бить приказывает. Ксандр отказался, ремень на землю бросил. Тогда Ястред приказывает мне поднять ремень и ему дать, а мне спиной к нему повернуться. Что было дальше, как думаешь?

— Вас выпороли?

— Плохо ты слушаешь. Я же сказал, что последний раз меня Ястред порол в четырнадцать лет, а это дело было на год позже.

— И чем кончилось?

— Ксандр бросился к Ястреду, на руке повис, но куда там мальчишке против рыцаря. Тогда он, спину заголив, встал рядом со мной. Говорит, тогда бей и меня. А я ведь его очень сильно обидел. Почти до смерти обидел.

— И почему он это сделал?

— Мы с ним за несколько дней дороги немного сошлись. На коне вместе ехали, на стоянках вместе пищу готовили, котел мыли, лошадей чистили, одним одеялом укрывались.

— И поэтому он?..

— Да, хотя по глупости я обидел его больше некуда. Хоть в петлю суйся. Именно так: в петлю. Но я стал для него своим, ну, вот как парни в полусотне. Там тоже шутят, часто обидно, но в бою за спину можно не беспокоиться. А Ксандр понял, что пошутил я без задней мысли.

Лешка молчал, переваривая рассказ.

— Ты все еще хочешь знать, за что тебя, не дожидаясь конца седмицы, пороли?

— Нет, господин, я, кажется, понял.

— Понять мало.

— Я понял. В смысле, что понять мало. Мне можно идти?

— Иди.

На следующее утро Хелг, сидя в Сашкиной палатке, пересказывал события прошлого вечера.

— Но на этом всё не закончилось. Когда я возвращался, я слышал, как Лешка просит прощения у Рейниха. И сообщает, за что.

— Даже так?

— Ты погоди удивляться. А перед тем, как уснуть, он ко мне в палатку постучался. Вошел, сам не свой, заикается. И рассказывает, что полтора месяца назад в Ларске он вот так же, как я в детстве, какого — то парня в харчевне плечом приложил. И спрашивает, когда пороть за это его буду, сейчас или в конце седмицы. А сам стоит напуганный.

— А ты что ответил?

— Я сказал, что не вижу ничего плохого в том, что он сделал. Малец аж засиял. А я добавил, что в этом нет и ничего хорошего. И отправил его спать.

— Что же, все правильно. Как думаешь, исправится пацан?

— К тому идет.

— Ты там с этим Рейнихом поговори. Пусть меру знает.

— Уже поговорил. Сказал, что шутить — пусть шутит, но не перебарщивает, а не то в следующий раз он, а не Лешка у дерева будет.

— Правильно…

Через день войско снялось с уже обжитого места и направилось на юго — восток. Пришлось немного взять в сторону, обходя длинную, хотя и невысокую гряду. На этом потеряли день, зато шли по нормальной дороге, хотя и немного раскисшей в осеннюю непогоду. К замку Чаплена подошли на третий день к вечеру, было уже темно. Поэтому, выставив дозоры, заночевали немного в стороне от него.