Путь Сашки. Книга третья

Максимов Альберт Васильевич

Пургес, на радость барону Снорбасу, нахмурился, даже разгневался. Отослав барона, Пургес задумался. Двести золотых — большая сумма. Но что делать с графом? Этого он не знал. В конечном итоге, этот Гвендел — Снури оказался таким же пройдохой, как и все его окружение. А значит, не такой уж он и непонятный человек. А это главное. Теперь надо будет накинуть уздечку на графа и немного успокоиться.

Но этих рассуждений Гвендел не знал, он уже готовился к отъезду обратно в свой стольный город. Про поражение барона Шелвака он узнал много позже, уже к концу осени, уже будучи в своем графстве. Это поражение вызвало у него двойственные чувства. С одной стороны, приятно, что только он один в Лоэрне добивается побед, а остальные терпят

поражения. Значит, будут больше его ценить. Хотя это вряд ли. Никто в Лоэрне так считать не будет. Даже, наоборот, вся лоэрнская знать только еще больше его возненавидит. А вот король Пургес Первый… Тот, пожалуй, тоже будет смотреть на него косо, не любит он тех, кто способнее и удачливее его, потому — то и окружает себя ничтожествами. Но трогать Пургес его поостережется. Рано или поздно будет новое сражение. И тогда перешагнет через себя и назначит его, Гвендела, командовать войском. Потому что собственная безопасность превыше его пристрастий. Любой другой во главе лоэрнского войска может быть разбит, и тогда Пургеса ждет гибель.

Ну, а с другой стороны, чувствам Гвендела противостоял разум. Шелвак разбит, перебежал к ларцам, Ларск усилился, а дальше что? По трезвому размышлению, как бы это не привело к цепочке, концом которой будет падение Лоэрна, а значит, и его, Гвендела, графа Снури.

Но все это было этим летом и в начале осени, а сейчас, этой ночью, в последние дни осени, ему приснился новый вещий сон, в котором появился какой — то рогатый шлем. И этот шлем все время пытался его боднуть своими рогами. А затем стал бодать какие — то клубни. Те разлетались от него во все стороны. Странный сон. К чему бы это? Вечером того же дня прискакал гонец из замка барона Фредейла. Вечером предыдущего дня на землях барона появились какие — то неизвестные люди, судя по одежде и вооружению, солдаты. Барон, не дожидаясь утра, взяв всех солдат из замка, поехал в деревню, желая взять чужаков сонными. И поплатился за свой рискованный поступок. Барон и все его солдаты были убиты. Там же, на месте столкновения, осталось лежать четверо погибших чужаков. Со слов старосты деревни, в чьем доме и происходила резня, барон и его солдаты смогли убить командира чужаков и его помощника. Их трупы оставшиеся в живых чужаки забрали с собой. А уехали они в сторону границы с Пиреном.

Гвендел на всякий случай распорядился послать в ту сторону десяток своих солдат во главе с расторопным и въедливым десятником. Надежды, что чужаки останутся на его земле, конечно, не было. Но хотя бы можно попытаться узнать подробности о проезжавших этим днем людях. Через три дня они вернулись. Как и ожидал Гвендел, чужаки, нигде не задерживаясь, проехали в Пиренское герцогство. Значит, первоначальное предположение, что это были люди Черного Герцога, оказалось верным.

Но что они делали на его земле? Десятник оказался дотошным, он проехал до деревни, где происходила стычка, и выяснил подробности. Оказывается, вместе с восемью чужаками было три лесовика, которые и раньше здесь появлялись, привозя на продажу скот, оружие, какие — то вещи. И рабов. До этого случая лесовики были совсем недавно, где — то с седьмицу назад. И привезли обычный для них товар. Среди проданного был десяток ржавых мечей и пара секир без рукоятей, тоже основательно проржавевших. А затем они вернулись вместе с чужаками и выкупили проданное оружие по цене в десять раз превышающей цену продажи.

— А шлем там был? — Гвендел задал вопрос на всякий случай. Сердце его учащенно забилось. Он чувствовал, что должен получить утвердительный ответ, но, к его разочарованию, десятник ответил отрицательно.

— Ржавые мечи? — уточнил Гвендел.

— Да, ваша светлость, очень ржавые, ни на что не годные, только в переплавку. Два из них даже сломались, когда лесовики продавали их.

— Значит, только в переплавку…, — задумчиво произнес граф.

— Да, ваша светлость, — подтвердил десятник. — Кузнец

даже предложил этим чужакам перековать сломанные мечи, так тот важный господин очень воспротивился.

— Вот как? Почему?

— Не знаю, ваша светлость. Кузнец сказал, что тот господин чуть ли не вскрикнул, когда кузнец такое предложил.

— Даже так?

Сломанные ржавые мечи, которые чужаки из Пирена выкупают по десятикратной цене от первоначальной. И очень не хотят их перековки. А мечи доставили из Каркела.

— Не интересовался, много денег было у чужаков.

— Нет, милорд. Виноват, простите.

— Ну, ладно, ладно. Больше ничего не скажешь?

— Нет, ваша светлость… хотя… кузнец сказал, что с ним расплачивались лесовики, а не тот господин.

— А мечи достались тому господину?

— Да, милорд.

Странно. Очень странно. Такое ощущение, что этот господин из Пирена заставил выкупить лесовиков первоначально проданные ими мечи. И те это сделали. Себе в убыток… Убыток… Вместо прибытка… Или они выкупили и перепродали их тому господину… Но это уж слишком… Да, загадка. Но причем здесь сон про рогатый шлем? Вещие сны просто так не снятся. Когда черепу сказать нечего, то и не снится ничего. Или снится, но как обычно, какими — то отрывками, которые тут же забываются, как проснешься.

Конечно, сон мог и не иметь отношения к убийству барона. Но Гвендел давно уже понял, что если хочешь уцелеть, то не отмахивайся от таких снов. Да и барон Фредейл тоже ведь не из простых выскочек будет. Он выходец из Таренского графства, а выходцы оттуда заполонили всю аристократическую вершину королевства. Его величество считает их более надежными, чем других аристократов. Вот и его, тоже выходца из его родного графства, вначале сделал бароном, а потом и графом. Фредейл же был сыном одного из наиболее влиятельных в королевстве людей. А с его кланом ссориться было опасно. После гибели Фредейла теперь к нему может быть претензия. Не уберег. Поэтому, хочешь — не хочешь, а разобраться с этим темным делом надо. Может быть, и серебряный череп его предупреждает таким странным сном?

Поэтому в тот же день Гвендел выехал к месту происшествия. Переночевав у одного из своих вассалов, он к полудню следующего дня уже был в той злополучной деревне. Расспрашивал не только старосту и кузнеца, но и других жителей, кто когда — либо видел пришельцев. Солдат и их господина раньше никто не видел, зато лесовики здесь появлялись время от времени.

Откуда приходили? Так из леса, вестимо. А уходили куда? Опять же в лес. А пять дней назад куда ушли? Вот этого никто не знал, дело было в ночь, да и опасно следить, можно за свое любопытство и убитым быть.

— Так куда они делись? Уехали с солдатами в Пирен? — Задал граф вопрос своему десятнику.

— Нет, ваша светлость, в Пирен ушло всего двое. Оба солдаты.

Значит, ушли обратно в лес. Иначе, куда им деться?

— А сами лесовики где обитают? — поинтересовался Гвендел у местных жителей.

— Так в лесу, они же лесовики.

— Это понятно, что из леса. А в каком месте? На чьей стороне леса, Снури или Каркела?

— Кто же знает, ваша светлость, лесовики держат это в секрете, оно и понятно, остерегаются. Ведь скотину и рабов приводят, чай, добытых воровским путем.

— Воруют, значит?

— Мож и воруют, а мож и разбоем промышляют. Потому и стерегутся. Лес большой, ищи в нем человека — не найдешь.

Значит, никто не знает. А лес большой. Тянется не только до Каркела, но и до Ларска даже. Скотину, может, и воруют, а вот рабов — тех берут разбоем. А рабы в отличие от скотины могут говорить. Но где их найти — то, местные перепродают дальше.

— А ну — ка скажите, есть ли где поблизости рабы, приведенные этими лесовиками?

— Как же, господин граф, есть. В соседней деревне у мельника. Понравилась ему одна молодка, вот и купил. Жена — то у него есть, так в наложницы взял, и в прошлом году понесла она от мельника.