Путь Сашки. Книга третья
Шрифт:
— Барон Пестак, — так представился крепкий представительный мужчина.
— Виконт Ксандр.
Пестак с интересом и даже каким — то удивлением смотрел на Сашку. Ведь тому еще было всего шестнадцать лет. Да, крепкий, довольно сильный юноша. Но ведь только подросток. И этот подросток добился таких успехов. Несколько военных компаний и всегда яркие победы.
— Я вас внимательно слушаю, барон, — Сашка старался сохранить невозмутимость и смотреть на парламентера холодно и равнодушно, хотя внутри него все бурлило. Ведь от сегодняшней встречи будет зависеть окончательный успех его похода.
— Ваша
— Правила? Я не знаю правил. У меня лишь цель. Мне нужен замок.
— Насколько я понял, вы собираетесь повторить то, что вы сделали несколько дней назад?
— Да, это так, барон.
— Но тогда вы застанете одни трупы.
— Для меня главное — замок. А трупы? Выйдите, сдайтесь, трупов не будет.
— Мой виконт намерен стоять до конца. Он скорее затопит подземелье, чем сдастся.
— Тем быстрее я верну свой замок.
— Но погибнет и барон Шелвак с семьей.
— Ну и что? Почему я должен думать о человеке, полгода назад захватившем МОЙ замок?
— А крестьяне? Их здесь почти тысяча человек. Насколько мне известно, вы очень близко приняли к сердцу порку рабов. А сейчас так спокойно говорите о предстоящей смерти крестьян, отнюдь не рабов.
— Это крестьяне Шелвака. А плети получили МОИ рабы.
Барон Пестак был обескуражен ответами Сашки. Он рассчитывал, что виконт Ксандр, чья жалостливость к рабам и черни была известна многим, окажется более податливым. И виконту Аларесу удастся, если не сохранить замок, то уйти в Лоэрн не с пустом, а с заложниками, которых он может представить в качестве свидетельства успешного захвата замка. Но оказалось, что жизнь заложников Ксандра не интересовала. Тем не менее, Пестак решил продолжить.
— В таком случае, не соблаговолит ли ваша светлость объяснить, почему вы не бросились на штурм замка, когда на стенах не было защитников? Ведь вы могли свободно ворваться внутрь. Правда, в этом случае заложники оказались бы затоплены.
Пестак намекал, что Сашка не пошел на штурм, опасаясь за жизнь заложников.
— А зачем мне терять своих солдат? Сколько их обожглось и обгорело, пойди они на штурм стен? Да и внутри замка у виконта слишком много сил. Я мог потерять половину своих солдат. Нет! На штурм я не пойду. Только огонь. И дым.
— Если мой виконт решит сдаться, обещаете ли вы ему жизнь и право на выкуп? И его людям тоже?
Сашка задумался. Нельзя показывать, что тебя интересуют жизни заложников. Никак нельзя! А если за прошедшее после захвата замка время они кого — то уже убили? Он же обещал тому же Шелваку, что будет действовать по принципу» Око за око, зуб за зуб»! Но если сейчас пойти на принцип, капитуляция может не состояться и тысяча заложников погибнет. Да, ситуация еще та.
— Да, я обещаю, никто из сдавшихся людей не будет убит. Все могут рассчитывать на стандартный выкуп. Как и те пленные, что отправлены в Ларск. Но при условии, что виконт не совершит, начиная с сегодняшнего момента, никаких действий против людей, находящихся в замке.
— Но, ваша светлость, вы же сказали, что вас не интересуют судьбы заложников?
— Крестьяне достанутся моему брату, а что он с
— То есть барон Шелвак тоже становится неприкосновенным с этого момента?
— Безусловно. И барон, и его семья. Я же обещаю виконту Аларесу и вашим людям жизнь и право на выкуп. Да, кстати, возможно, придется кого — то выпороть плетьми. Увы, не без этого. Ведь ваши солдаты тоже кого — то били в замке?
— Но вам все эти крестьяне, их жизнь неинтересна? — Барон вновь попытался поймать Сашку на несоответствии его слов. — Вы же безразлично относитесь к тому, утопят их при штурме или нет?
— Барон, после капитуляции вашего сюзерена, все эти крестьяне становятся собственностью Ларска. Точно также как они были его собственностью до появления Алареса. Я блюду интересы моего брата.
— Хорошо, ваша светлость, я передам наш разговор моему виконту.
После ухода лоэрнского барона, присутствующий при разговоре барон Фурбег, хмурившийся все время переговоров, спросил у Сашки:
— Милорд, действительно ли вам безразлична судьба барона Шелвака? Я понимаю, он осенью напал на ваш замок, но теперь он подданный вашего брата.
— Барон, все не так. Я не мог говорить по — другому, иначе этот Аларес добился бы слишком многого. Может быть, даже в обмен на жизнь заложников потребовал бы от нас снять осаду и уйти обратно в Ларск. Да этот барон уже почти намекал такое!
— Простите меня, милорд.
— За что?
— Я было подумал о вас не очень хорошо, но я оказался не прав. Я теперь понимаю, что было бы бестактно спрашивать, намерены ли вы сдержать слово.
— Слово, данное лоэрнцам, я сдержу…
Аларес капитулировал в тот же вечер. Сашка приказал лоэрнцам выпустить всех заложников и ополченцев. Выходившие люди были измучены. Осунувшиеся, с потемневшими лицами, то ли от гари, то ли от тяжести осады крестьяне испуганно покидали стены замка. Несколько назначенных глашатаев извещали освобожденным, что они могут спокойно возвращаться в свои дома.
Вот появилась и семья барона. Шелвак со старшим сыном, кособочась, шли впереди, а за ними следом несколько человек несли носилки с младшим баронетом. Дальше шли женщины из семьи барона и их слуги.
— Что с ним? — спросил Сашка у барона Фурбега, когда вышли последние заложники.
— Плети, милорд. Виконт Аларес приказал дать по двадцать плетей всем мужчинам в замке, в том числе и семье барона.
Сашка сжал кулаки.
— А еще, милорд, Аларес грозился дать барону и его сыновьям еще по тридцать плетей, когда их доставит в Лоэрн. После плетей всех троих ждала казнь. И, не знаю, как вам сказать…
— Говорите, барон.
— Аларес перед той утренней атакой обещал десять золотых тому, кто возьмет вас в плен. Он говорил, что повторит то, что с вами сделал этот негодяй Севир. И барону Шелваку с сыновьями он специально дал двадцать плетей, а потом в Лоэрне собирался добавить еще тридцать, всего пятьдесят, как это было с вашей светлостью.