Путь Стаи
Шрифт:
Зверь внутри торжествующе заревел. Она хочет. Самка сама просит об этом. Обостренный нюх улавливал тонкий аромат женского влечения. Не тот, который ему хотелось бы. Но…
Шторос схватил Ладу за плечо и втянул между собой и стеной, на которую он опирался лбом.
— Я слышал ваш разговор с Динкой, — процедил он сквозь зубы, нависая над испуганно сжавшейся девушкой. — Ты призналась ей, что хочешь меня. Ты за этим сейчас пришла?
Попытка разговаривать с самкой удерживала его от непоправимых действий. Шторос слишком хорошо знал, как сладко провалиться
Слаще этого могло быть только единение со своей Варрэн-Лин. Варрэн-лин… Динка. Нужно сдержаться во что бы то ни стало, иначе Динка никогда не простит его. Она и так уже достаточно видела его в обличье неразумного животного.
— Нет, — прошептала Лада, глядя на него круглыми, словно плошки, глазами.
— Ты пришла затем, чтобы я тебя здесь поимел, словно грязную похотливую шлюху, — прорычал он, чувствуя, как похоть наполняется злостью на безмозглую девку, не способную распознать опасность. Его когти полоснули по тонкой ткани сорочки, не задев кожи, и сорочка бесполезным лоскутом осела на полу.
Лада жалобно пискнула и огромные карие глазищи наполнились слезами.
— Ну что ж. Ты сама выбрала свою судьбу, несмотря на все предупреждения, — издевательски протянул Шторос, подхватывая ее под бедра, прижимая к стене и вжимаясь членом в ее промежность сквозь тонкую ткань штанов. Он уже почти полностью овладел собой, но желание проучить наглую девчонку, которая выдернула его из горько-сладких фантазий о Динке и заставила бороться с собой, пока двигало им.
— Вот только я не буду нежным. Я буду иметь тебя, раздирая в клочья, так, что ты потом неделю ноги свести не сможешь, — с неприкрытой ненавистью прошипел он ей в губы и толкнул бедрами, вдавливаясь членом в ее девственную плоть все еще сквозь штаны.
Девчонка жалобно заплакала, и по щекам покатились крупные капли. Пора было заканчивать этот спектакль. После такого она вряд ли рискнет еще раз к нему приблизиться.
На плечи Шторосу вдруг легли мужские ладони.
— Шторос, отпусти ее, — прошептал на ухо голос Хоегарда. — Просто разожми руки.
Шторос повиновался. Еще не хватало, чтобы его обвинили в изнасиловании дочки капитана.
— Лада уходи, — мягко проговорил Хоегард, и девчонка с рыданиями умчалась по коридору в сторону своей каюты.
Хоегард втолкнул обмякшего Штороса в Динкину каюту и, прикрыв дверь, тихо опустился на пол.
— Дрочи теперь, — беззлобно посоветовал он. — На пару часов нельзя тебя одного оставить.
— Вали отсюда, — Шторос устало растянулся поверх одеяла. — Не собирался я ничего с ней делать. Просто припугнул, чтоб не лезла ко мне. Мне одной Динки хватает выше крыши.
Динка заворочалась и тихо застонала во сне. Мужчины насторожено притихли, но она, перевернувшись на спину и свесив одну
— Да уж, — вздохнул Хоегард, окидывая взглядом обнаженную девушку, и встал, чтобы укрыть ее одеялом.
— Почему я не могу просто приласкать ее? — спросил Шторос. — От того, что она кончит, ей хуже не станет. Она же Варрэн-Лин, и воздержание ей дается нелегко. Особенно после того, как она обладала нами четырмя одновременно.
— Вот смотри, если у тебя рана вот здесь, — Хоегард опустился рядом и провел ребром ладони по желобку между мышцами на плече Штороса. — Что ты получишь?
— Тут проходит сосуд и будет сильное кровотечение, — отозвался Шторос, оценивая место, которое ему указал друг.
— Остановить мы его можем тем, что туго перевяжем и прижмем руку к груди вот так. До тех пор, пока сосуд не восстановится. Верно? — продолжал Хоегард.
Шторос кивнул. С ним такое уже было в одном из сражений.
— Сколько времени ты так ходил? — снова спросил Хоегард.
— Тогда сила уже была на исходе. Седьмицы две или три заживало, — припомнил Шторос.
— А если бы ты взял в эту руку меч и принялся размахивать им, то…
— Кровотечение бы возобновилось. И пришлось бы снова останавливать и по-новой ждать заживления, — нетерпеливо перебил Шторос. — Но какое отношение это имеет к Динке? Чрево ведь не рука!
— Там тоже мышцы и сосуды. Если сосуд был поврежден и было кровотечение, то мышцам вокруг него надо дать покой. Когда она кончает, мышцы сокращаются. Кровотечение может возобновиться! — громким шепотом объяснял ему Хоегард.
— Но она же полна силы! Уже все затянулось наверняка… — неуверенно возразил Шторос.
— Ты видел как она управляется с этой силой? Либо все, либо ничего. Ей еще учиться и учиться. Поэтому я бы на твоем месте не был так уверен. Я предлагаю найти в городе целительницу и показать ее. Пусть опытный человек посмотрит зажил ли поврежденный сосуд.
— В том то и дело, что человек. А Динка не человек, — буркнул Шторос, не желая сдаваться.
— Пока у нас нет выбора, — вздохнул Хоегард.
Динка снова застонала, комкая одеяло и зажимая его между ног.
— Шторос! Да! О-о-о, — выдала она, выгибаясь всем телом и комкая в кулачках простыни.
Мужчины притихли и переглянулись. Содержание Динкиных сновидений не оставляло сомнений.
— О-о, еще… Да! — Динка выгнулась последний раз и, вздрогнув всем телом, обмякла в постели.
— Ну и как ты собираешься повлиять на это? — усмехнулся Шторос, прикипая взглядом к выглянувшей из-под одеяла окружности груди, увенчанной торчащим розовым соском.
Но Хоеград лишь шумно сглотнул, с трудом отводя взгляд от девушки.
— Проваливай, — насмешливо фыркнул Шторос, глядя на напряженное лицо товарища. — Я сам о ней позабочусь. Тебе до моего самоконтроля еще учиться и учиться.
— Спокойной ночи, — проговорил Хоегард хрипло, вставая и поворачиваясь к двери. — Завтра прибудем в город, и тогда, может быть, что-то изменится.