Путь Стаи
Шрифт:
— А вы, уважаемые, в торгах не участвуете, — хмуро сообщил один из гвардейцев.
— Требую объяснений, — грозно отозвался Шторос, не обращая внимания на приставленное к сердцу оружие. — По какой причине вы отстраняете нас от торгов?
— Вы арестованы за нарушение общественного порядка, — сообщил им гвардеец. — И приговариваетесь к десяти суткам заключения под стражу.
— Десять суток заключения за одну только выходку глупой девчонки? — удивился Шторос. — Здесь вы, уважаемые, перегибаете палку.
— За ношение оружия, угрозу стражам правопорядка, нанесение оскорбления
Динка стояла, заледенев внутри. Их арестуют на десять дней. За это время Дайма выкупят и увезут на край света. Они больше никогда его не найдут.
— Не шевелись, — шепнул ей Хоегард, но его предупреждение было излишне. Она и так не могла даже дышать от горя.
— Шагайте за мной, — распорядился главный гвардеец, и тут же им в спины ткнулись дула ружей.
— Я попытаюсь уйти? — шепнула Динка в плечо Хоегарду. Но он отрицательно покачал головой и крепче сжал ее руку. Это было слишком опасно.
— Уважаемый, — негромко обратился Шторос к начальнику гвардейцев, поравнявшись с ним. — Может быть мы с вами договоримся за хорошую плату? Зачем сразу в тюрьму? Ведь мы не сделали ничего плохого.
Гвардеец молчал.
— Ведь вы прекрасно понимаете, что раб на площади — наш близкий друг. Ни с какой Искории его не привозили. Мы готовы хорошо заплатить вам, чтобы уладить это недоразумение, — продолжал Шторос. Но гвардеец в ответ лишь ухмыльнулся.
— Что скажете? Дайте мне ответ, — не отставал Шторос.
Гвардеец повернулся к нему и пристально поглядел на него.
— А ведь ты прекрасно понимаешь, что вы так и так заплатите мне все, что у вас есть. Но в тюрьме, к сожалению, вам придется отсидеть. Так как Ерег — мой близкий друг, и я не могу вам позволить сорвать ему удачную сделку, — насмешливо проговорил гвардеец и отвернулся. Говорить больше было не о чем.
Тюрьма в Эрасте была не в пример той, из которой они когда-то бежали. Или их привели в тюрьму для легких проступков. Но это было обычное двухэтажное здание, без кованных ворот и лабиринтов подземных камер.
С улицы открывалась простая деревянная дверь, запиравшаяся изнутри на задвижку, а снаружи на навесной замок. Первым помещением был зал ожидания со стоящими вдоль стен лавками и тремя дверями. В одной комнате дежурила охрана, в другой хранились конфискованные вещи. В этой комнате от них потребовали сдать оружие и раздеться, все также держа на прицеле.
Четверо гвардейцев стояли с ружьями, еще трое забрали все оружие и небрежно сбросили в большой кованый сундук в углу. Затем выпотрошили все сумки, забрав оттуда все сколько-нибудь ценное и оставив только одежду, бинты и лекарственные травы. А когда варрэны разделись, у них отобрали мешочки с золотом, привязанные у каждого за пазухой, и только осмотрев и прощупав всю одежду, позволили одеться обратно.
— Теперь девчонка, — кивнул на стоявшую за спинами варрэнов Динку начальник гвардейцев.
— Не смей приближаться к ней, — зарычал Шторос, закрывая ее своей спиной.
— Она тоже вооружена. И я должен убедиться, что она не прячет оружие под одеждой, —
— Динка сдай нож, — скомандовал Шторос.
Динка неохотно отцепила от пояса свое единственное оружие.
— Больше оружия у нее нет. И раздеваться она не будет, — отрезал Шторос, швыряя нож под ноги гвардейцам.
— Ты же прекрасно понимаешь, что если я захочу, я поимею девчонку прямо на ваших глазах, — лениво произнес гвардеец, разглядывая Динку. Но похоти в его голосе и взгляде не было. Только любопытство и желание поддразнить заключенных.
— Ты же прекрасно понимаешь, что если ты к ней прикоснешься, то никакие ружья меня не остановят. Я вырву тебе глотку собственными руками, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни, — в тон ему процедил Шторос.
— В камеру их, — распорядился гвардеец, решив, видимо, не испытывать судьбу.
Им позволили взять сумки с вещами и под прицелом оружия провели в дальнюю дверь, за которой открывался длинный коридор, по обе стороны которого располагались зарешеченные камеры. Пустых камер почти не было, в каждой сидели по трое-четверо мелких преступников: воришек, попрошаек, мошенников. Они все с любопытством провожали новеньких взглядами.
В отличие от той тюрьмы, где им довелось уже побывать, здесь в каждой камере присутствовало зарешеченное окошко достаточно большого размера, чтобы в него мог пролезть такой мужчина, как Шторос или Тирсвад. Две стены, отделяющие камеру от соседних были глухими, а третья стена, выходящая в коридор, была полностью из толстых чугунных решеток с такой же решетчатой дверью. К счастью, их не стали разделять и загнали всех в одну камеру, захлопнув тяжелую решетчатую дверь и прицепив на ушки двери большой навесной замок.
Как только шаги гвардейца в коридоре стихли, Динка подбежала к двери и попыталась дотянуться до замка. Но он был хитро сделан. За металлической пластиной он висел таким образом, что изнутри достать его руками было невозможно.
— Зря стараешься, цыпочка, — донесся хриплый хохот из камеры напротив. — Если бы это можно было так просто сделать, мы бы тут не сидели.
Динка демонстративно отвернулась. Обстановка в камере была скудная: четыре деревянные лавки вдоль стен, да ведро для естественных надобностей в углу. Варрэны молча устроились на лавках. Шторос улегся, растянувшись во весь рост, Хоегард подвинул свою лавку к окну и уселся на колени, выглядывая в окно. Тирсвад сидел в углу, прижавшись спиной к каменной стене и подобрав под себя ноги.
— Так и будем сидеть? — вспылила Динка.
— Да, — просто ответил Шторос.
— До каких пор? Все десять дней? — взвилась Динка, сжимая кулаки. — А как же Дайм?
— Ляг и отдохни, — посоветовал Шторос.
— Как я могу отдыхать? — закричала она. — Он там в кандалах, а я должна тут отдыхать?
— Твои истерики никому не помогут, — также спокойно проговорил Шторос. — От них одни проблемы.
— Еще скажи, что это из-за меня мы здесь! — зарычала Динка, подбегая к нему и упираясь ладонями ему в грудь.