Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
Шрифт:
142.
воинственно спросила:
— Ты чего воешь, дундук?!
— Я так и знал, что откликнешься только ты, — печально сказал Саня. — Спасибо
Сморчу… Эй, Олег! Или я ослеп — или сюда идут Андрей со своими… и ещё с кем-то!
* * *
Саня не упомянул одного — Андрей, Колька и Арнис очень спешили. А "ещё кто-то" оказался знаком норвежцу — Свен, медленно поднявшись, вгляделся в приближающихся от леса мальчишек и сказал:
— Это Ян…
— Какой Ян? —
сигнализировать от самой опушки.
— Ян Гловач, помощник князя Борислава. Очень умный парень, он. Между прочим,
делает порох…
Вопрос с порохом я прояснить не успел — все четверо добрались до нас. пожимая руки своим ребятам, я внимательно рассмотрел Яна — вполне обычного русоволосого мальчишку со светло-карими, почти жёлтыми глазами, одетого в жёсткую кирасу поверх кожаной куртки, с двумя длинными мечами, рукояти которых резко торчали вперёд перед бёдрами.
— Хорошо, что ты тоже здесь, Свен ярл, — сказал он по-английски, а потом повернулся ко мне и отвесил церемонный поклон. — Твои люди рассказали мне о тебе, князь Олег. Я прошу разрешения поговорить с тобой, со Свеном ярлом и с вашими людьми. Мой князь Борислав просит о помощи. Я и не ждал такой удачи!
* * *
Мы сидели на тренировочной площадке широким полукругом — вперемешку "мои люди" и три десятка людей Свена Раудссона. Все внимательно слушали Яна, устроившегося на камне — лицом сразу ко всем.
Чешскую крепость негры осаждали несколько раз, всегда — безуспешно. Но в этот раз им удалось каким-то образом перекрыть реку, которая, протекая через пещеры, снабжала водой не только обитателей-людей, но и одомашненный скот, который был у чехов. Осада продолжалась уже шесть дней, запасов воды оставалось максимум на три дня. Князь Борислав посылал гонцов в нескольких направлениях, хотя ближайшие соседи — австрийцы — жили аж в четырёх днях пути в одной конец.
Месяц назад Ян — он в чешском племени был кем-то вроде начальника штаба — во время охотничьей экспедиции издалека видел нашу пещеру и людей возле неё. Тогда он очень спешил. Но теперь вспомнил об этих людях и предложил Бориславу позвать их на помощь, вызвавшись пробраться к ним сам.
Недалеко от своих мест он столкнулся с Андреем.
— Много ли негров? — спросил Свен, когда Ян заканчивал рассказ.
— Не меньше четырёхсот, — ответил чех.
— Ну что ж, — буркнул Свен, поднимаясь. — Мы пойдём на драккар. Вдоль берега, а
потом — напрямую, полсуток сэкономим и завтра к вечеру доберёмся.
Прикусив губу, я посмотрел на своих — обвёл их взглядом поочерёдно. Они выглядели растерянными. Им предлагали открытым текстом идти драться с четырьмя сотнями чёрных за совершенно незнакомых парней и девчонок — вот так сюрприз! Я их понимал. Но…
Но Лёшка Званцев пришёл к нам на помощь, не раздумывая. Да, у него были к Марюсу личные счёты.
Но разве у нас к неграм — нет?
В общем — надо было вставать. И решать.
И я встал.
— Я никому не приказываю, — сказал я. — Я просто хочу спросить Свена — есть ли у него
143.
на драккаре место для меня? Остальные — пусть решают сами. Каждый — за себя.
Владислав Крапивин
Помиритесь, кто ссорился,
Позабудьте про мелочи,
Рюкзаки бросьте в сторону —
Нам они не нужны.
Доскажите про главное,
Кто сказать не успел ещё.
Нам дорогой оставлено
Полчаса тишины.
От грозы тёмно-синие,
Злыми ливнями полные,
Над утихшими травами
Поднялись облака.
Кровеносными жилами
Набухают в них молнии.
Но гроза не придвинулась
К нам вплотную пока…
Дали дымом завешены —
Их багровый пожар настиг,
Но раскаты и выстрелы
Здесь ещё не слышны.
До грозы, до нашествия,
До атаки, до ярости
Нам дорогой оставлено
Пять минут тишины.
До атаки, до ярости,
До пронзительной ясности,
И, быть может, до выстрела,
До удара в висок —
Пять минут на прощание,
Пять минут на отчаянье,
Пять минут на решение,
Пять секунд — на бросок.
Раскатилось и грохнуло
Над лесами горящими,
Только это, товарищи,
Не стрельба и не гром —
Над высокими травами
Встали в рост барабанщики.
Это значит — не всё ещё.
Это значит — пройдём.
* * *
Со стороны девчонок ответом на моё решение оставить их в лагере был водопад грубой, неконструктивной критики, направленной на мои личные физические и моральные недостатки, потрясание оружием и воинственный писк. Мне почему-то всё это было страшно… смешно, и вспоминался мышонок из мультфильма "Бибигон" — как он, собираясь идти воевать со злым индюком, крикнул: "Долой Бриндюляка!" — и от собственной храбрости упал. Так или иначе, но я не поддался на их прессинг, и они как-то сразу притихли — помогали нам собираться и испуганно-жалобно на нас посматривали. А мальчишки… чтож, мальчишки восприняли моё решение как нечто само собой разумеющееся.
— Продуктов много не берите, — сказал Свен, — накормим из своих. И назад доставим.
— А как же осенние ветры? — поинтересовался Саня, проверявший своё оружие. Свен усмехнулся одной стороной лица:
— Догребём…
И больше ничего не объяснял.
…Я заткнул за пояс свою перчатку, рывком затянул завязку горловины новенького "сидора" и, забросив его за плечо, повернулся к выходу.
Передо мной стояла Танюшка. Скрестив на груди руки.
— Тань, не возьму, — отрезал я. У неё на щеках появился тёмный румянец. Девчонка потянулась ко мне движением атакующей гадюки и прошипела прямо влицо: