Путь в Царьград
Шрифт:
Хорошо зная турок, я предполагаю, что война затянется как минимум до осени, и будет стоить нам больших потерь. Господи, спаси и сохрани наших воинов от смерти, ран и болезней!
Царский и свитский обозы, отправленные еще две недели назад из Петербурга десятью поездами, прибыли только сегодня утром.
А вечером, часов в девять, приехал и сам государь. Встреча на вокзале была громкая, шумная и пыльная. Свитские так активно изображали восторг при виде государя, что пыль стояла столбом. Я должен был возвращаться со станции зажмурив глаза, чтобы они окончательно не разболелись.
Кстати, я узнал, что из-за обилия шитых золотом мундиров и орденов, тех, кто на пушечный выстрел никогда не подходил к передовым позициям наших войск, называют «Золотой ордой». Метко и хлестко!
Одно меня обрадовало — что как только государь и цесаревич увидели меня в толпе, так сразу же приветствовали пожатием руки и стали расспрашивать о моем здоровье и здоровье моей дражайшей супруги. Помнят, значит, мои дела и считают, что агентура, которую я в течение долгих лет создавал на Балканах и в Турции, принесла и еще принесет нашему войску немалую пользу. Сейчас этими делами занимается полковник Николай Дмитриевич Артамонов, «штаб-офицер над вожатыми». Хитрое название. Вроде звучит нейтрально, а по сути — главный над шпионами. Вот что входит в его обязанности: «заведовать собиранием сведений о силах, расположении, передвижениях и намерениях неприятеля», а также «опрос пленных и лазутчиков и составление из показаний их общих сводов». Надо обязательно повидаться с Николаем Дмитриевичем, тем более что пришлось с ним вместе работать в бытность мою послом в Турции.
А на завтра я назначен дежурным генералом при его величестве, что меня сразу вводит в колею военную, не имеющую отношения к министерству иностранных дел. Авось мне повезет, и я буду дежурным при переправе, потому что иначе мне не будет трудно попасть в зону боевых действий. Главная квартира может и отстать от войск, но дежурному генералу обязательно доставят средства передвижения, чтобы я мог поспеть своевременно туда, где будет государь. А он, как мне сказали, не только хочет присутствовать на переправе, но и собирается перейти Дунай вместе с армией.
Если так, то это хорошо. Мне с моими людьми лучше встречаться подальше от свитских шаркунов и болтунов. И не только болтунов. Сдается мне, что среди лиц, отирающихся вокруг государя и его штаба, немало тех, кто не делает секрета из того, что им удается узнать. Иностранные наблюдатели, присланные в нашу действующую армию, хорошо известны мне как опытные и толковые разведчики.
Сегодня же я узнал о формируемом болгарами вспомогательном войске. В болгарской бригаде волонтеров уже три тысячи шестьсот человек, и ими все довольны. Хотя, конечно, могло бы их быть и больше. Посмотрим, на что способны «братушки», когда наша армия форсирует Дунай и вступит на территорию Болгарии.
Уже поздним вечером, усталый и грязный, я приехал на отведенную мне квартиру — домик на окраине Плоешти, и приготовился поужинать и лечь отдохнуть. Но мне не дали этого сделать.
А произошло вот что. Ближе к полуночи слуга сообщил мне, что пришел некий респектабельный господин, который очень хочет со мной встретиться. При этом жаждущий встречи человек просил отметить, что он «пришел издалека». Тут я сразу понял, что это, по всей видимости, один из моих агентов, который узнал что-то очень важное и желает мне это сообщить с глазу на глаз. Велев слуге привести ко мне позднего визитера, я сел за стол, положив на всякий случай под скатерть взведенный револьвер «Смит энд Вессон».
Как я и предполагал, ночным гостем оказался мой старый знакомый — резидент нашей разведки в Стамбуле майор Леонтьев. Вид у него был такой взволнованный, что я сразу же подумал, что произошло нечто очень важное и необычное. И я не ошибся.
Майор снял шляпу и сел за стол напротив меня. Я обратил внимание на то, что он с трудом скрывает нетерпение.
— Ваше превосходительство, у меня к вам чрезвычайное известие… — начал было он, но я сразу же его перебил:
— Дорогой Евгений Максимович, давайте без чинов и титулов, так нам будет проще и быстрее разрешить все наши дела, не так ли?
— Так точно, Николай Павлович, действительно, так будет проще… — он вздохнул и вытащил из кармана большой платок, которым вытер вспотевший лоб. Действительно, вечер был очень душный. — Только я хочу сообщить вам о делах отнюдь не простых… Дело в том, что еще сегодня утром я пребывал в своей резиденции в Стамбуле, а сейчас, как видите, беседую с вами.
— Евгений Максимович, дорогой, вы часом не заболели? — воскликнул я. — Как можно в течение десяти-двенадцати часов добраться из Константинополя до Плоешти? Уж не на ковре-самолете из волшебных сказок наших нянь вы сюда прилетели?
— Вот именно что прилетел, только не из Стамбула, который с нынешнего утра снова зовется Константинополем, а из Варны, — майор еще раз промокнул платком вспотевший лоб. — Николай Павлович, я понимаю, вы можете мне не верить, мол, пришел чудак и рассказывает вам сказки на ночь глядя. Но сегодня утром в Стамбуле действительно случилось экстраординарное, то, что не укладывается ни в какие рамки.
— Ну-ну, Евгений Максимович, продолжайте, не томите, — поторопил я его. Отчаянно желая хоть немного поспать, я рассчитывал быстренько выслушать майора и поскорее выпроводить его из дома. Похоже, что у бедняги действительно наступило помутнение рассудка.
— Николай Павлович, — майор Леонтьев смотрел на меня внимательно и немного печально, — я должен сообщить вам то, что пока не известно почти никому в мире. Сегодня утром Стамбул и Проливы были захвачены внезапной атакой русской эскадры. Русской эскадры из 2012 года. По неведомой для нас причине Господь счел возможным перебросить оттуда это боевое соединение. Вы помните поручика Никитина?
Я завороженно кивнул.
— Он первый из нас встретился с потомками на Лемносе. Они в буквальном смысле стащили его с эшафота. Теперь он военный комендант Константинополя. Да, да, по праву завоевателей, а точнее освободителей, пришельцы из будущего вернули городу его исконное имя. А вот теперь насчет полетов… — майор отхлебнул из поставленного перед ним лакеем стакана крепкого чая, немного помолчал, видимо, подбирая слова, а потом продолжил: — Самые смелые мечты господина Жюля Верна воплотились в реальность. Летают наши потомки не на коврах-самолетах, а на других устройствах, построенных из металла, которые не только мчатся по воздуху быстрее любой птицы, но и могут перевозить больше дюжины солдат с полным вооружением. А еще они способны с огромной точностью сбрасывать на голову противника взрывчатые снаряды и метать ракеты вроде тех, что изобрел генерал Засядько.
Теперь уж и мне стало не до смеха. Я слышал и не верил. Если бы я не знал много лет майора Леонтьева как умного, хладнокровного и трезвомыслящего разведчика, то подумал бы, что он сошел с ума, не выдержав напряженной работы в столице Османской империи.
— Майор, соблаговолите пояснить мне, что произошло лично с вами?! — уже официально обратился я к нему.
Майор встал.
— Ваше превосходительство, я уполномочен сообщить вам, что Стамбул, нет, уже Константинополь, захвачен победоносным флотом, вошедшим в Проливы под Андреевским флагом. Султан Абдул-Гамид взят в плен, и над дворцом Долмабахче развевается флаг с крестом святого апостола Андрея Первозванного. Николай Павлович, наши потомки совершили то, о чем Россия мечтала на протяжении нескольких веков.