Путь в пантеон

Еловенко Вадим Сергеевич

Срок Империи не закончился, как многие боялись, когда Бог сказал, что теперь народ, населяющий ее, обязан выбирать своего правителя на десять лет из прямых потомков домов Тиса и Апрата. Опять ставшее святым число два. Как и количество башен, эти числа олицетворяли собой два различных пути развития. Если Тисский путь вел к стальной машине управления всеми, кто живет на материке, то путь Апрата всегда стремился к развитию, прежде всего духовного мира, а не мира механизмов и совершенствования систем управления. Сейчас шла эпоха Тиса. И она откровенно поднадоела всем за исключением армейцев и других служб, что получали в свое распоряжения каждый день все новые и новые достижения науки и техники. Но уже почти года три не отправляются миссии на запад цивилизовывать дикарей-людоедов. Прекратились как-то сами собой теологические

споры. Они выродились в подпольное, а от того ставшее почти модным, отрицание божественных заслуг. Даже я сам бывало, задумывался о том, что в принципе рано или поздно мы бы сами до всего этого пришли. Но я на службе и это мой сознательный выбор служить Империи и планете. Быть винтиком, что решает в той или иной мере задачи всего населения Ивери. Наверное, именно эта сознательность и самопожертвование определяет меня, как правящий класс. К примеру, тот же дворник обеспечен менее меня, но он может заниматься и коммерцией и прочими делами, а я даже думать не имею права о пополнении своего богатства сверх того, что дает мне Управление. Да планета оплачивает моих слуг, мои претензии на достойную жизнь, но я служу ей и не имею права даже отказаться, или подумать об отказе, выполнить приказ. Что легко сделает слуга, который просто может уволиться. Я честным образом уволиться не могу никак кроме, как по выслуге, иначе ни один из моих потомков не сможет служить государству. Это гражданская обязанность служить там, где тебя поставили и к чему ты более годен. И, как я ее выполню, так будут относиться к моим детям. Я видал тех безвинных кому запрещено, где-либо работать за исключением самых отвратительных мест. И все за то, что их отцы или матери наплевали на свой долг перед империей. Мне их, не смотря ни на что, жалко и я страшусь того, что мои потомки могут оказаться в такой ситуации без вины виноватых. Но Бог сказал, что детям нести ответственность за дела отцов, и так и идет, ибо это тоже дар, пусть и неприятный дар. А дары богов неотторжимы.

Нет, конечно, я мог бы, как говорит мой отец, уйти со службы по непригодности к ней. Для этого много было не надо. Достаточно было показать свою глупость, тупость и лень. И мне бы дали право самому устраивать свою судьбу. Все-таки кой-какие заслуги у меня имеются. Можно было бы уйти в коммерцию или производство. Но это не отменило бы презрительного отношения к моим детям, буде они захотят связать свою судьбу с моим бывшим делом. К ним так же буду относиться, как относились бы ко мне. Предвзято рассуждая, что и они окажутся со временем непригодными. Мой отец отлично служил империи, и никто не сомневался даже на первом году моей учебы в Академии, что я так же буду служить. Что мне дано достойное патриотичное воспитание. Столица тогда, во время учебы, даже не показалась мне чужой. У отца здесь оставалось много сослуживцев. Они, видя во мне достойного продолжателя моего воспитателя, во многом помогли мне обвыкнуться в главном городе Империи.

Восхищение, наверное, вот что, охватывало меня всегда, и когда я учился, и позже, при виде дворца Правителя. А стального цвета купол, что поднимался над оградой, вызывал суеверное трепетание. Колесница богов. Воздушный корабль, что по прихоти своих хозяев погружает их в ад Космоса и безопасно возвращает обратно.

Дамы охали и ахали восхищенно. А когда у ворот ограды дворца церемониально сдавали караул, дамы даже платочками махали вышколенным гвардейцам, что, не обращая на нас внимания, с гордостью делали свое дело. Они тоже служат государству и планете. С автоматическим оружием в руках они охраняют покой Богов и Правителя.

На площадь шумной компанией приехали на стальном тротуаре мои приятели - морские офицеры и господа Кронг и Ортанг. С ними были еще одни наши соседи - молодые супруги Просту. Он дипломат для урегулирования вопросов самоуправления на землях Лагги, а она полномочный представитель губернатора этих земель. Оба птенцы академии Апрата. Видно там они и нашли друг друга.

Что мне нравилось в тех, кто закончил именно Апратскую Академию, а не любую из левобережных академий так это то, что спрос на молодых вышколенных интеллигентных людей не ослабевал. Владеющие всеми типами искусств, что преподавались в Академии в той или иной мере, знающие финансовое и юридическое право, они еще до окончания обучения были заказаны на хорошие посты

в разных уголках цивилизованного мира. Не то, что мы, обормоты, не умеющие отличить стиль кранга от стиля имперского тронка. Эти могли бы часами рассказывать об искусствах, о достижениях мыслителей. Не даром все миссионеры, уходившие в леса дикарей, были выпускниками Апратской академии. Умеют удивить и заставить поверить в величие и правильность нашего жизненного уклада.

А ведь я, признаться честно, завидовал, наверное, им. Хотя мое положения специалиста по особым делам не на много ниже их и, в принципе, когда-нибудь, не дай Рог, я мог вести следствие против этих молодых людей, но вот не осилить мне того, что они изучили в своем Апрате. Я честно признаюсь и перед собой в этом, и перед богом. Я дикарь, а они Пассы. У них в крови искусство и цивилизация.

Компания приблизилась к нам, и мы церемонно раскланялись. Супруга дипломата, будучи на пару лет младше его и соответственно лет на пять младше меня, поражала воображение своими манерами и грацией. Поймав себя на том, что я бесцеремонно рассматриваю чужую жену и рискую быть вызванным на месте на дуэль, я обратился к самому Просту.

–  Согласитесь, есть, что-то внушающее уважение к власти в самом величии этих башен.

Чуть поклонившись, Просту ответил:

–  Без сомнения. Но чтобы еще более оценить величие наших богов я вам настойчиво рекомендую посетить Апрат. Это великолепнейшее зрелище, когда башня богини Ролл, кажется, разрывает небеса, стремясь к полуденному солнцу.

–  Вы поклонник властелинов дома Апрата?
– с легкой улыбкой, но нисколько не иронично спросил я.

В присутствии четырех слуг дома Тисса надо быть минимум сильным человеком, чтобы не отделаться шуточкой, а откровенно заявить:

–  Конечно. Никто другие не несут столько света в наши души кроме них. Правители Тиса слишком, на мой взгляд, увлекаются… как бы это выразить… закручиванием гаек.

Ну, это святой аргумент, который не оспоришь у сторонников дома Апрата. Я лишь поклонился, не желая вступать в длительный политический спор о том, как далеко мы продвинулись в развитии с помощью потомков Первого Короля.

Отойдя от нас с извинениями, компания посетила памятник Первому Королю погибшему от адских зверей, а по нашему понимаю десанта враждебных Богам сил. Преклонив колени они помолились за то чтобы в долинах Рога Инта Первый сохранил свое величие. А госпожа Просту даже поцеловала камень основания памятника. Ну, как можно усомниться в лояльности этих господ из Апратских апартаментов.

Уже вместе мы направились на тротуарах к фонтану Великих, где в полной темноте наслаждались танцами подсвеченных струй. Стоя совсем близко от супругов Просту, я сказал негромко, чтобы не услышали господа офицеры, шумно переговаривающиеся в стороне:

–  Скажите Госпиталь Ролл еще стоит?

Надо отдать должное самому Просту, он не сделал ни малейшего жеста сказавшего о его чувствах ко мне после этих слов. Но вот его супруга, казалось, немного отшатнулась от меня.

–  Конечно, стоит.
– Кивнул Просту - Самое шумное место в Апрате. Поток детей с запада не ослабевает. Другое дело, что сейчас стало сложнее с распределением детей по семьям. Когда мы учились в Академии еще ничего было… Но сейчас больше трети сразу отправляются на север на берега внутреннего моря в технические интернаты.

Я кивнул, не поворачиваясь к ним. Погрузившись в воспоминания об интернате-распределителе отчего-то названным Госпиталем Ролл, я не сразу расслышал вопрос жены Просту:

–  А вам, сколько было лет, когда вы попали туда?

Ей пришлось, смущаясь от своей бестактности повторить вопрос, прежде чем я ответил:

–  Не знаю.
– Сказал я мельком заглянув в ее лицо: - Около трех. Как я потом узнал, документы никогда на нас никто не оформлял. Потому по прибытию мне дали новую дату рождения.

–  Вас усыновили?

Я усмехнулся и ответил:

–  Ну, да это так называется. Вручили меня моему отцу. Он уже нашел для меня и воспитательницу и потом когда я подрос, определил в лучшую школу Ристы. Я ему очень благодарен… Я ему собственно никто же был. Но он признал меня сыном и закрепил в правах…

–  А ваша мать?

–  Родная?
– спросил я и, увидев отрицательный жест, сказал: - Нет, отец никогда не женился. Он считал, что семейные и клановые обязательства скажутся на его работе.