Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
– Хотите вывести меня из равновесия гнусными намёками? Ничего, мы поглядим, кому поверят. Ибо я поручусь своим словом за то, что всё, мною сказанное, – правда.
Обманный рубящий – чтобы вынудить своего противника на предвиденную атаку.
– А других доказательств у вас нет? А то я ведь тоже могу поручиться словом.
– Вашим словом? – твёрдость в голосе переплести с отвращением, выставить как щит. – О, все хорошо знают – насколько ценно ваше слово. Даггерн Шутник мог бы подтвердить это – или любой из тех, кого вы предали. И если вы собираетесь на
Эвальд Шеннетский молчал, и Хорот почувствовал, как его охватывает азарт. Словно рубишься с противником, который уже на исходе сил: вот-вот поразишь искусным ударом, нельзя только ослаблять напор.
– Доказательство найдутся и помимо моего слова, господин министр. Говорят, Цветочный Дворец хранит свои тайны намертво – какие тайны он хранит сейчас? Давайте же обыщем его как следует – с подлинными Мастерами, умеющими обнаруживать тайники. Спросим Касильду Виверрент под зельями правды – что она охраняет и почему вы так часто наведываетесь к супруге, которая якобы настроена против вас. Вы хотите услышать ответ, господин Шеннетский?
– Сделайте милость, – беспечный прищур, разведенные руки. – Сообщите же мне, что Касси там скрывает – а то в прошлый раз я прозевал целую наследницу престола у себя под носом. Что может в этот раз оказаться – просто страшно представить.
– Например, заговор, господин Хромец? – короткий, точный укол. Прямо в непрочный щит насмешливой улыбочки.
– Девятеро и их родители… опять?! Женушка, я гляжу, никак не угомонится. Против кого на этот раз? Неужто снова против меня?
Мнимое недоумение – какая смешная защита! Отвести круговым и рубануть напрямик:
– Думаю, вы знаете это гораздо лучше меня, господин Шеннетский. Это ведь ваши тайны скрывает Касильда Виверрент, которая так внезапно восстала после укуса веретенщика…
– …предположительного укуса веретенщика.
– О, вы мастер отпираться. И, разумеется – всё случайности: то, на чьих землях были разведены эти твари, и ковчежники из Вейгорда – те, кто сможет обучить их, надрессировать…
– …клянусь всеми вирами Айлора – ну вот, нашёлся эксперт по дрессировке веретенщиков, а меня-то уверяли, что таких и в природе нет!
– Вы стакнулись с Вейгордом, господин предатель – и не пытайтесь увиливать! – Хорот Эвклинг повысил голос, и тот загремел, словно сталь о доспехи. – Вы со своей лицемерной супругой… не надо только говорить о любви, которую она питает к королеве! Всем известно, что Арианта Айлорская выходит из-под её контроля – её величество не желает быть марионеткой Касильды Виверрент… и вашей, не так ли? Поэтому вы решили сотворить всё это? Продать Айлор Илаю Недоумку… впрочем, нет – вы ведь договаривались с кем-то более влиятельным? Королева Ревелейна не стала бы вступать в сговор с предателями… не с Дерком ли Горбуном вы связались? Горбун и Хромец – занятно звучит!
Сладость наполняла его, текла по венам – радость настоящего боя, когда вместо щита – давний противник, проклятый Дерк Горбун, уродец со счастливым клинком!
– Вы так полагаете? – Шеннет притворялся заинтересованным. – Я слышал о Дерке Миллтарском, что он достойный противник. Сколько раз вы брали верх над ним на Аканторском турнире? Запамятовал – не интересуюсь поединками на мечах.
Потому что не умеешь сражаться по-настоящему. Язвишь и пытаешься укусить исподтишка, запустить в плоть ядовитые зубы… Ничего, зубы скоро обломаются о мой доспех. Мой лучший из доспехов – о котором ты даже не знаешь, калека.
– Так зачем же, по-вашему, я вступил в заговор с кузеном Илая Вейгордского?
– Чтобы разрушить Хартию Непримиримости. – Вот он. Настоящий удар. То, на чём зиждется весь закон Айлора – лицо извечного врага. – Все знают, что ты мечтаешь о портах Вейгорда – так же, как Дерк Горбун мечтает накормить свой народ нашим зерном. Но наша королева почитает традиции и никогда бы не пошла на соглашение с вейгордскими псами. И ты с твоей женой решил продать Айлор – за жирный куш, не сомневаюсь. Веретенщики в королевском дворце… новый Сонный Мор и тысячи смертей…
Он делает мазки на своей картине гуще – плещет краски, не стесняясь: захват власти под шумок, смерти тех, кто близок королеве, и вот уже Арианта мертва – а на её место садится марионетка, готовая предательски заключить соглашение с Вейгордом.
– Не так ли, господин министр? Уверен, если обыскать Цветочный Дворец, даже притом, что вы могли уничтожить доказательства – что-нибудь да отыщется. – Дворец будет обыскивать он, конечно же, и потом, ведь Шеннету же нужно хранить где-то свои тайны. – Я даже уверен, что это был не единственный твой план – у лисы много нор. Так знай – если ты только помыслишь о том, чтобы нанести хотя бы какой-то вред королеве…
Он делает тяжкий шаг, без отрыва сверлит Шеннетского взглядом и специально швыряется этим «ты» – с пренебрежением, каждый раз – как удар щитом. И – Мечник должен ловить каждую брешь – легко подхватывает растерянность противника. Эвальд Хромец отступает, и в полутени лицо его кажется изумлённым.
– Вот, значит, ради чего вы это всё затеяли? Ради королевы Арианты?
– Ради его величества я готов на всё, – о, ты слышишь, там? Ты ещё не знаешь – сколь на много. – Вы с Касильдой считали меня только турнирным бойцом, не так ли?
– Нет, почему же. Вы и танцор тоже отменный.
Он наступает на Эвальда Шеннетского, вооруженный отточенными фразами.
– Зато ты отвратительный. И боец, и танцор, и заговорщик. Иначе не позволил бы мне проследить за твоей сообщницей и узнать о плане с веретенщиками.
– Да, это я, кажется, дал маху, – взмахивает тростью Шеннет (глупец! Ты только что заигрался и подставился под удар!). – Недооценил вас. Ну, кто бы мог подумать, что за Печатью Мечника может скрываться такое. Мои родичи-Мечники – а их у меня было примерно все – были людьми малость другого склада. Разве что с милосердием у них было так же туго, как у вас. Скажите, господин Эвклинг – вам их разве было не жаль?