Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
— И-и-ха-а! — вдруг прозвенел эхом приближающийся знакомый голос, смеша гостей.
На большом расстоянии от террасы воспарил Мартен. Пока не так грациозно управляя крыльями и больше походя на барахтающегося в воздухе птенца. Его крылья по небольшому размеру напоминали те, что были у Севима, а для сравнения, у Марны и Солвег порхали в два раза больше. Рядом с Мартеном смеясь летала Солвег и подстраховывала при неудачном кульбите.
— Поженили на свою голову! — проворчал Давор.
Фрейи дразнили. Один за другим в пустоту нырнули король с королевой и за ними — Инграм.
— Надеюсь, артефактов восемь? — за спиной Ядрана встал Дыв с разносом.
Никто не смотрел на бескрылых кар-малерийских принцев. И даже на принцессу Кайю, сиротливо стоящую в углу террасы, далеко от края. Все глаза были устремлены на прекрасное представление — парящих восьмерых фрейев.
— Мы сделали десять. Мало ли кто ещё до вечера научится летать, — тихо ответил Дыву Ядран и взял с разноса кубок с вином.
22. Алый закат
Пир проходил в зале, которую не задействовали со времён последнего похода Жадалах-кхана на юг, а было это лет семь назад. Возле стен стояли треноги с решётками, на которых догорали угли и, превращаясь в пепел, осыпались. На угли докладывали дрова и таким образом поддерживали тепло, которое не хотело задерживаться в этом огромном помещении: в широко открытые входные двери слуги беспрестанно вносили полные блюда и выносили пустые. Смрад от углей, на которых фрейлеры периодически поджаривали остывающее мясо, сквозняком утягивало вверх, в пустоты, предназначенные для проветривания. А так же нещадно тянуло от рассохшихся дверей, ведущих на очередную террасу для фрейев. Слугам разрешили одеться привычно, по-зимнему, да и все присутствующие имели тёплые меховые накидки. Впрочем, через час от них, благодаря горячительным напиткам, начали избавляться.
Пьянка началась засветло, учитывая пожелания кар-малерийцев отплыть домой сегодня же. Никто не уговаривал гостей задержаться, разве что Асвальд укорил: негоже свадебному пиру без родственников жениха, а якоря поднять можно и в темноте. Выглядел аргумент вполне себе вежливо, однако на всякий случай Ядран предупредил, что в этом случае вручение артефактов Источника и подписание договора состоится в заключительной части праздника.
Асвальд прекрасно понимал предусмотрительность врагов: мало ли что могло случиться во время пира, когда гарантии безопасности для кар-малерийцев будут закрыты, а лазейка для желающих обойти правила всегда найдётся, — и «добродушно» согласился. Нападать на корабль удобнее ночью, да и до границы с Фрейнлайндом всего-то три-четыре часа хода при спокойном ветре. Однако сегодня на юге кромка горизонта была подозрительно розовая, значит, быть шторму. Ядрана перспектива попасть в бурю не пугала: на корабле было достаточно магов воздуха и воды, чтобы устроить штилевый коридор для каравелл посреди океана.
Все три часа пирующие только выкрикивали тосты, пили и ели. Сновавший по залу вместе с другими слугами Дыв периодически подносил делегации кар-малерийцев вино, блюда и уточнял время: с гор потянулись тени, восток темнеет, соларис смещается на запад… В зале не было окон, и понять, сейчас день или ночь, было сложно.
Вдруг слово взял Мастер Оржан. Произнеся речь в адрес молодых, королевский работорговец намекнул, мол, дело идёт к ночи, а жених с невестой смущаются от скромности происходящего:
— Добавим веселья, ар-рау-ка!
— Неужели наконец будет что-то интересное? — проворчал Давор, и сидящие рядом кар-малерийцы поддержали его сарказм.
Но двери распахнулись и впустили толпу нарядно одетых, не по-зимнему, простолюдинок. Фрейлеры взревели, и те, кто был ловче, притянули девушек за руки и усадили себе на колени.
— Это что, всё? — изумился Янне. Из всех карамалийцев, побывавших здесь в качестве раба, он был единственным: «Пусть ящерицы видят, что я их не боюсь!» Остальные находились на корабле или в данный момент ждали условленного сигнала в северном тоннеле, выходящем к гроту возле винного погреба.
Подошёл Дыв с разносом. У него спросили о программе развлечений, он пожал плечами и отправился к Горану, также заполучившему миленькую собеседницу. Вернулся:
— Сказали, что обычно на свадьбах устраивают состязания, но в этот раз решили перенести на завтра, чтобы не заставлять нежных гостей нервничать, — без ухмылки передал слова королевского помощника.
Янне аж подпрыгнул от оскорбления.
— Молчи уж! — сквозь зубы, не поднимая головы, осадил товарища Дыв: — Ты не видел, чем оканчиваются их мирные состязания. Не сидится — развлеките его величество, подогрейте интерес и подёргайте ящериц за хвосты.
Ядран кивнул, прекрасно поняв, о чём идёт речь:
— Через кого передать королю, что мы хотим порадовать его дочь и нового зятя?
— Я сам, — краем глаза Дыв отметил, направленный на этот стол взгляд Асвальда Второго.
Ушёл к столу, за которым сидел король и внимательно наблюдал за неслышными переговорами карамалийца с соотечественниками. Но когда тот объяснил, чего желают гости, расслабился. Поднял руку, требуя тишины:
— Воины, наши гости просят слова!
Ядран медленно поднялся, а за его столом кар-малерийцы продолжали активно договариваться о предстоящем развлечении — кто чем может похвастаться. Принц поклонился королю, молодым и вполоборота прочим гостям:
— От своего имени и от имени своих товарищей благодарю за угощение. У нас говорят: каков на свадьбе стол — таков и престол. Уверен, что моего кузена во Фрейнлайнде ждёт сытое будущее, — Ядран обвёл рукой контур зала. — Но у нас, в Кар-Эйре, на свадебном пиру есть традиция веселить молодых, чтобы брак показался им нескучным. Надеюсь, я и мои товарищи сумеют вас развлечь своей нехитрой магией.
Тишина разбавилась одобрительным хмыканьем фрейлеров. Кар-малерийцы до сих пор вели себя скромно, не демонстрируя способностей, и это уважения к их статусу не добавляло. Распространился слух, будто в Кар-Эйре совсем тухло с магией, и родственники жениха не желают позориться.
Ядран попросил свободное место, и столы отодвинули к стенами. Дыв помог с прочими и отошёл к дверям, чтобы понаблюдать за реакцией всех находящихся в зале. Начали представление Ядран с Давором. Дыв верно догадался: магия Света, так притягивающая адептов Тьмы, захватила зрителей молниеносно. Даже фрейлеры раздули ноздри, пытаясь уловить светоносные флюиды, расточаемые добровольно, ради молодожёнов.
У капитана, сидящего неподалёку от двери, от возбуждения приподнялись чешуйки на лице, и Дыв поклялся бы, что то же самое происходит с остальными. Огненные бейлары, рассыпающиеся на цветы, оплавившийся в металлический брусок чей-то случайно принесённый кинжал (Ядран потом вернул форму оружию, но оно явно нуждалось в новой заточке). Пламя укрывало братьев плащами, заставляя сидящих рядом невольно отстраняться, и исчезало…
Дыв следил за Кайей. Помнит ли она тот день, когда Торвальд пытался спасти её магией своего света? Но младшая дочь Асвальда хоть и выглядела заинтересованно, как другие, но признаков ужаса не выдала. Инграм перехватил его взгляд и в очередной раз фривольно приобнял сестру, поцеловал её в область уха, — Кайа смутилась. Инграм довольно засмеялся: эта игра предназначалась только для карамалийца, весь день старательно обходящего стороной бывшую любовницу, но яростно пожиравшего её глазами.
Кайа позволила себя поцеловать в губы, затем Инграм, прервавший поцелуй, насмешливо воззрился на двери, возле которых минуту назад стоял Дыв, но оскорблённого карамалийца там уже не было. Инграм уже предвкушал его растерянность и удивление, когда сунет ему в руки визжащий свёрток с наследничком.