Путь воина. Путь меча. Путь дракона
Шрифт:
— Джесс! Мама! — позвал он изо всех сил.
Тишина.
Из кухни послышался голос. Мама тихонько пела:
Бездельник, что словам лишь рад, Похож на запустелый сад, Где лебеды унылый цвет, Белеет всюду, будто снег…Джек бросился по узкому коридору на кухню.
В доме было темно, сыро и мрачно, как в катакомбах. Сквозь приоткрытую дверь из кухни сочился свет. Мамин голос то утихал, то набирал силу, вторя завываниям ветра:
А если с неба снег идет, То птица в клетке не поет. Но кто-то клетку отворит, И птица соколом взлетит…Джек заглянул в щелку. Мама сидела спиной к нему и чистила картошку длинным кривым ножом. Свет одинокой свечи превратил его тень на стене в чудовищный самурайский меч.
И в небе пророкочет гром, Как лев он рявкнет за окном…Джек толкнул дверь. Она загремела, царапая каменный пол, но женщина даже не обернулась.
— Мама? Ты слышишь?
И скрип несмазанных петель Вгрызется в сердце, словно зверь…— Мама! Почему ты не отвечаешь?
Ливень хлынул еще сильнее. Теперь его шум напоминал шкворчание рыбы на раскаленной сковороде. Джек подошел к матери. Она не обернулась, пальцы лихорадочно работали, очищая картофелину за картофелиной.
И боль, когда в себя придешь, Вонзится в грудь, как острый нож…Джек потянул ее за передник:
— Мама! Что с тобой?
Из другой комнаты донесся придушенный крик. Мать повернулась к мальчику. Ее голос вдруг стал грубым, хриплым:
А если нож торчит в груди, Тогда ты мертв. Умри! Умри! [60]На Джека смотрела старуха с запавшими глазами. В сальных космах ползали вши. Ведьма поднесла нож к шее мальчика. С лезвия, точно срезанная кожа, свисала завитушка картофельной кожуры.
— Умри, гайдзин! — просипела карга, обдавая Джека зловонным дыханием.
60
Старинная детская песенка. Считается, что ее источником послужила пьеса современника Шекспира, Джона Флетчера (1579–1625), под названием «Странствия влюбленного» («Слова, а не дела», акт III, сцена 6). — Примеч. авт.
Мальчик взвизгнул и бросился вон, а ведьма расхохоталась ему вслед.
Из глубины дома летели жалобные крики Джесс. Он ворвался в гостиную.
Большое кресло, в котором любил сидеть отец, стояло у камина. Языки пламени выхватывали из тьмы чей-то силуэт.
— Папа? — робко позвал Джек.
— Нет, гайдзин. Твой отец мертв.
С подлокотника поднялась рука в белой перчатке. Она ткнула узловатым пальцем в угол комнаты. Там, на дощатом полу, в луже крови лежал отец. Джек отшатнулся. Пол заходил под ногами, словно палуба.
Неизвестный в черном одним прыжком перемахнул из кресла к решетчатому окну. В руках у него была Джесс.
Джек похолодел.
Он узнал зеленый глаз, с ненавистью смотревший на него сквозь щель в капюшоне. Перед ним в черном синоби сёдзоку стоял Докуган Рю.
Глаз Дракона! Ниндзя, который убил его отца и безжалостно преследовал мальчика. Теперь он хотел похитить сестру.
— Нет!
Джек бросился к ней на помощь.
Из тьмы, словно черные пауки, появились другие ниндзя. Они окружили его. Джек яростно отбивался, но стоило ему расправиться с одним безликим воином, как на смену тут же вставал другой.
— Еще встретимся, гайдзин! — прошипел Глаз Дракона. — Я помню о картах.
И скрылся за пеленой ливня.
2. Карты
В оконце сочился бледный свет. Тяжелые капли лениво шлепали по подоконнику.
Из сумрака на Джека смотрел глаз.
Но это был не глаз Докугана Рю.
Глаз принадлежал даруме, деревянной кукле, которую сэнсэй Ямада, учитель дзэн, подарил Джеку. Тогда мальчик только поступил в Нитэн ити рю, Школу единства двух небес, что в Киото.
Больше года прошло с того рокового дня, как Джек прибыл к берегам Японии. На торговое судно, где служил штурманом его отец, напали ниндзя. Из всей команды выжил только Джек. Его спас великий воин Масамото Такэси, основатель школы.
Израненный, не знающий чужого языка, Джек остался один, без друзей и родных, поэтому выбора у него не было: пришлось во всем слушаться людей, которые приютили его. К тому же Масамото был не из тех, чьи решения можно обсуждать, и доказал это, когда усыновил чужестранца.
Само собой, Джек только и мечтал, как вернется на родину. Ему снился дом и сестренка Джесс, единственный близкий человек, который у него остался. Правда, сны эти часто превращались в кошмары. Заклятый враг, ниндзя по имени Глаз Дракона, не оставлял мальчика даже по ночам. Он хотел заполучить карты его отца-штурмана и не остановился бы, даже если для этого пришлось бы убить желторотого юнца.
Дарума таращился на Джека из темноты. Единственный глаз будто насмехался над его бедой. Мальчик вспомнил, что говорил сэнсэй Ямада: надо нарисовать кукле правый глаз и загадать желание, а левый дорисовать, когда желание исполнится. Джек в отчаянии подумал, что первый глаз он нарисовал еще год назад, а желание так и не думало сбываться.
Он перевернулся на живот и уткнулся носом в футон. Остальные ученики наверняка слышали его крики сквозь бумажные стены маленькой комнатушки Сиси-но-ма.
— Джек, что с тобой? — прошептали по-японски за сёдзи.
Дверь отодвинули. Джек узнал силуэты своей подруги, Акико, и ее двоюродного брата Ямато, второго сына Масамото. Они проскользнули в комнату. На Акико было шелковое ночное кимоно цвета слоновой кости, а длинные волосы она стянула на ночь тесьмой. Девочка встала на колени возле постели Джека: