Путь воинов
Шрифт:
Сюзан непроизвольно ахнула.
Рамон услышал и поднял голову, едва придя в себя от смущения.
— Старик Уотти? Никто не отдаст женщину…
— Она прилюдно опозорила тебя сегодня, — заметил Вилли Красный Ястреб Конокрад. — Ты не получишь за нее лошадей. Возможно, тебе придется ОТДАТЬ лошадей, чтобы избавиться от нее, — он сложил свои мозолистые пальцы и, прищурившись, наблюдал за Рамоном. — Почему бы не отплатить ей? Почему бы не позволить старику Уотти взять ее к себе в постель? Она могла бы долго жить и помнить твою… хм, щедрость.
Рамон облизнул губы, его лицо просветлело.
— Так и сделаю. Я ОТДАМ ЕЕ СТАРИКУ УОТТИ. Попрошу за нее только плетку из конского волоса.
Сюзан пыталась сдержать слезы — не опозориться. У старика Уотти была только одна нога — другую он потерял в молодости, когда ревнивый муж женщины, которую он пытался изнасиловать, прострелил ее. Женщина выцарапала ему один глаз и чуть не лишила его жизни. Покрытый позором как трус, Уотти жил на краю поселений. Он побирался, питался отходами и плакался каждому встречному, что у него никогда не было жены. Шутники говорили, что женщина лучше отдастся сантос, чем ему.
Сюзан испуганно посмотрела на Рамона. Она встретилась с его сощуренными глазами, ужаснувшись их торжествующему блеску и ненависти. Она станет женой другого человека и не будет больше обременять клан — что бы ни говорила Рыжий, Великий Трофеями.
Рыдания разрывали ей грудь. Отвратительный образ старика Уотти завладел ее сознанием: его грязная ухмылочка при виде проходящих женщин, вонючий обрубок ноги, замотанный в тряпье, слюна, стекавшая по заросшему подбородку, когда он подмигивал единственным здоровым глазом.
Она не могла избавиться от вида его развратных, потрескавшихся рук. Она представила его возбужденным, когда он привлечет ее к себе, — чувствовала, как его руки задирают ей платье, добираясь до нежной кожи.
Не помня себя, она сорвалась с места и с проклятиями стремглав бросилась к выходу, туда, где сгущались закатные сумерки. За ее спиной пронзительно прозвучал торжествующий вопль Рамона.
Почти обезумев, она бежала, сверкая голыми пятками и размахивая руками, ее длинные волосы развевались сзади. Наступала ночь, но она все бежала, иногда переходя на шаг, заставляя себя работать ногами, несмотря на сбивавшееся дыхание. Она направлялась на восток, где простирались горы.
— Паук, — простонала она, — забери меня отсюда! Возьми меня, и я буду твоей на всю жизнь!
Большой костер высоко подбрасывал языки пламени, пока телята целиком жарились на вертелах над раскаленными углями, а бдительные женщины обливали их шипящим жиром. Люди толпились в темноте, некоторые пели, другие смеялись, и их смех выделялся из гула голосов. То тут, то там кувшин с местным перебродившим суслом переходил из рук в руки.
Счински Монтальдо, недавно еще работник Управления планетологических исследований Директората, добродушно улыбался, делясь своим ограниченным словарным запасом со старой женщиной из клана Желтой Ноги, которая иссохшими пальцами постукивала его по животу.
— Говорит, что рада тебе, — перевел Хосе Грита Белый Орел, — говорит, что вам, звездным людям, нужна пища романанов, чтобы поправиться.
— Угу, верно, — Монтальдо кивнул с натянутой профессиональной улыбкой на лице. Он не расслышал, что пробормотала старуха с распухшими от подагры ногами, уже растворившаяся в толпе.
— Обильное пиршество, — заметил Монтальдо, обращаясь к Белому Орлу.
Сантос одарил его кривой улыбкой.
— Не каждый день космическое сражение спасает Мир. Клан Желтой Ноги был представлен в сражении несколькими молодыми воинами. Пятница Гарсиа Желтая Нога был одним из тех, кто захватил реактор вместе с Ритой. Мало того, он спас многим жизнь, когда было попадание в орудийную палубу. Этот коротышка подполз к краю поврежденного отсека с веревкой из конского волоса — подумать только! — и заарканил группу десантников, которые были выброшены разгерметизацией.
Монтальдо кивнул, вспомнив свой собственный страх, охвативший в полевом лагере антропологов предыдущей ночью. Он знал, что, если «Пуля» потерпит поражение, очередь дойдет до них. Директорат не потерпит свидетелей геноцида.
— Но, кроме этого, — Хосе обвел рукой вокруг, — пиршество — это единственная форма общения, которая у них есть, помимо ежегодных ритуалов Паука. Разве только кто-нибудь женится и может позволить себе свадебный пир, или кто-нибудь погибает в бою и тогда устраиваются поминки. У нас, романанов, суровая жизнь.
Хосе покачал головой.
— Я хочу сказать, что, когда Рыжий, Великий Трофеями впервые показала нам записи… Трудно было поверить. Люди так ЖИЛИ? Когда ты раньше никогда не видел электричества, ничего летающего по воздуху или мотора, двигающего повозку, то все это кажется… волшебством.
С.Монтальдо улыбнулся и кивнул.
Грита махнул рукой.
— Старая Мама Желтая Нога, вон там, она всю свою жизнь работала по десять часов в день всю неделю. У нее не осталось ни одного зуба. Она ни разу в жизни не принимала лекарств. Видишь, как она согнута? Это от обработки шкур, убоя скота, рождения детей, собирания дров, приготовления пищи, ухода за лошадьми и смерти трех из каждых пяти младенцев. Она думает, что от «Пули» к каждому ШТ протянут трос. По ее представлениям, так они летают.
— Ты, похоже, многое узнал о кораблях и войне в космосе, — сменил тему Монтальдо.
Белый Орел пожал плечами.
— Многое из этого — результат обучения во сне. Я рано начал. Рыжий, Великий Трофеями, то есть Рита Сарса, испытала на мне первые гипностимуляторы, которые они установили в «Пуповине». Как официальный представитель сантос я должен притворяться, что знаю больше других.
Маленькая старушка протиснулась обратно, переваливаясь на распухших ногах. Беззубо улыбаясь, она кивнула Монтальдо и, непрерывно болтая как нищая попрошайка на Арктуре, протянула ему истекающую жиром ногу ягненка.
С.Монтальдо вежливо кивнул, сдерживая улыбку. Он чувствовал, как теплая жидкость стекает по рукам. Хосе Грита Белый Орел затараторил в ответ на языке романанов, а старушка хлопнула Монтальдо по спине — не обращая внимание не свои жирные руки — и заковыляла прочь, посмеиваясь про себя.
— ЭТО ЖЕ НОГА ЖИВОТНОГО! — вскричал Монтальдо.
— Конечно, съешь ее, — Белый Орел обменялся короткими приветствиями с проходившим воином паука. Паук закинул голову и громко рыгнул.
Монтальдо поморщился.