Путь Ворона
Шрифт:
Может, кто из своих догадается, не струсит, придет на помощь сам?
– Сколько их? – Музон за ближайшим углом спрашивал зло, словно уцелевшие были виноваты, что недоглядели и не справились.
– Хрен его знает!
– Он все знает, да молчит! Ментяра! Бери людей и обходи дом слева. Проскочишь вдоль стены, а там – мочи всех. Мы прикроем. Сеня, ты все хвастался, что неплохой охотник? Тогда дуй в подъезд, выбирай окно да покажи, на что способен.
Надо отдать должное – распоряжался Музон умело. Словно немало повоевал на своем веку. Или тут важнее не воинский опыт, которого не было, а опыт заурядных
А Иван все колебался, не мог решить, оставаться на посту или мчаться к оставшимся в подвале людям? И стремительно убегали минуты. Сколько их было-то? Три? Четыре?
В проходе между домами мелькнули люди. На помощь со стороны рассчитывать не приходилось. Любопытствующих, кто и в кого стрелял, тоже быть не могло. Жизнь быстро отучила людей от желания посмотреть, где и что происходит. Хорошего все равно быть не может, а вляпаться в чьи-то разборки совсем не хочется. Услышал шум – лучше прячься, пока не поздно. Значит, налетчиков было не четверо, а гораздо больше.
А из подвала так никто и не появился. Тоже мне, мужчины!
Отступать было некуда. Нет, в принципе можно спуститься на первый этаж да выпрыгнуть в окно с противоположной стороны. Вряд ли бандиты сумели оцепить весь район. Не сотни же их! Ружье при себе, если кто и встретится, есть шансы прорваться. Но не бросишь же соседей, хотя толку от них никакого.
Вот какой-то мужчина попытался рвануть вперед, и Иван немедленно выстрелил в него. Мужчина упал, затем стал медленно отползать. Кажется, его все-таки зацепило. Надо бы добить, но патронов маловато.
Иван сноровисто дозарядил ружье и бросил взгляд на лежащие под окном тела. Пистолет ладно, попасть из него на расстоянии проблема, да и нет сноровки в стрельбе из всяких пукалок, а вот карабин…
Сразу несколько человек торопливо одолели проход, залегли за первыми попавшимися препятствиями и немедленно открыли стрельбу. Куда они стреляли, было непонятно. В комнату, где расположился Иван, ничего не прилетало, и мужчина получил возможность целиться спокойно. Да и не мог он стрелять наугад, лишь прижимая противника к земле. Для подобного надо запас патронов иметь. Когда к ружью считаные заряды, поневоле станешь беречь их, стараться каждым выстрелом причинить вред.
Из трех последующих выстрелов ему удалось попасть дважды, один раз, кажется, успокоить противника навечно. Другой – лишь зацепить. Зато и бандиты засекли, из какого окна ведется огонь, и теперь приходилось укрываться за подоконником да поневоле вздрагивать, когда над головой что-то противно свистело, а следом из стены за спиной вылетала выбитая пулей крошка.
Своей пули Иван, как водится, не услышал. Сеня оказался неплохим стрелком, и ворвавшийся в дом Ментяра обнаружил в комнате лишь труп. Судя по дырке во лбу, умер Иван мгновенно, даже не осознав собственную смерть.
Зато в подвалах нашлись люди. Много людей. Они не сопротивлялись, лишь пытались оправдываться, что они совершенно ни при чем. Это все какая-то залетная
– Я из-за вас троих потерял! – бросил Музон. – Все, что есть, – сюда! Иначе всех порешим на хрен!
Он не зря был главным в банде. Расчетливость – первейшее качество. Перепуганные люди под бдительным надзором братков сами показывали всякие схроны, тащили продукты и вещи, боязливо косились на сопровождающих, ругали Ивана с его ненужной храбростью. Кто-то из налетчиков уже лапал баб, благо те даже не сопротивлялись. Жизнь дороже, а прочего не убудет. Можно как-нибудь перетерпеть, не в первый же раз.
Седому тоже мучительно хотелось уволочь какую-нибудь женщину, но его положение в банде не позволяло своевольничать. Вот если Музон разрешит…
Главарь между тем напряженно думал. Если убить всех, в дальнейшем не получишь дани. С другой стороны, оставить в живых – какой пример будет всем прочим? Есть вещи, которые прощать нельзя, и плевать на степень вины. Зато все прочее быдло враз поумнеет, и ни о каких попытках сопротивления не будет и речи.
– Я думаю, кончать их всех надо, – поделился Музон с Ментярой.
– Не вопрос. Перережем, как баранов, чтобы патронов не тратить, – кивнул тот. – Заодно повяжем кровью тех, кто пока не повязан. Но мужчин – в первую голову.
– Само собой, – усмехнулся главарь.
Женщины протянули дольше. Многие из них увидели смерть мужей, братьев, соседей и потому стали особенно покладистыми. Даже Седому досталась какая-то весьма пожилая дама, с готовностью выполнявшая любую прихоть сопляка.
– А теперь… – Музон протянул «шестерке» охотничий нож.
Трудно было нанести лишь первый удар. Женщина визжала, пыталась прикрыться руками, однако Серега уже вошел в раж и долго пырял бьющееся в агонии тело. Даже когда оно уже стало остывать.
Лиха беда начало…
– Макс еще не приходил? – девушка обвела взглядом общее помещение.
Свет падал из крохотного оконца под самым потолком, отчего даже в разгар дня здесь царствовал полумрак. Стол, который едва удалось сюда заволочь, стулья, посуда в углу, печка-буржуйка из вагончика строителей и даже небольшой запас дров к ней да пара матрацев прямо на полу. Еще – ворох всевозможных тряпок, холодновато же, а топить постоянно не станешь. Мало, что топлива не напасешься, так еще дым могут увидеть. Заявятся, словно по маяку, в лучшем случае попрошайки, а про худший и думать не хочется.
– Вроде нет. Я сам пришел только что, – Борис чуть пожал плечами. И сразу спросил главное: – Что-нибудь нашла?
– Вот, – Оруаль скинула неизменный ранец, и одну за другой извлекла даже не пару, целых шесть банок с разномастными этикетками.
– Ничего себе! – присвистнул брат. – Где это тебе так повезло?
– Места надо знать, братец, – легкая улыбка отметилась на девичьих губах.
– Поделись.
– По квартирам пошарила. Вещей там много. Даже шубы есть. Просто тащить одна побоялась. Объемные, наткнешься на кого – не убежишь. И вот еще, макароны. А хлеб весь сгнил. И крупу какие-то жучки погрызли. Откуда они только берутся? Холодно же!