Путь Врат
Шрифт:
– Одна из жен. Она жена Вастры номер один. Официантка – номер три, и еще одна жена у него в доме с детьми. Их пятеро, детей, от всех трех жен. – Но я хотел изменить тему и потому сказал: – На Земле то же самое. Вастра владел бы туристическим рестораном в Бомбее, если бы не оказался здесь, а здесь он не оказался бы, если бы не улетел с военными. Я думаю, что, если бы не был на Венере, работал бы проводником в Техасе. Конечно, если там есть еще свободная местность, где нужны проводники. Может, вдоль Канадской реки. А как вы?
Все время я перебирал одни и те же четыре-пять
– О чем вы?
– Ну, что вы делали на Земле, прежде чем прилетели сюда?
– О, я немного работала в офисе Бойса.
Это меня подбодрило. Может, она вспомнит что-то связанное с профессором Хеграметом.
– Вы были его секретаршей?
Она недружелюбно посмотрела на меня.
– Что-то в этом роде.
Я смутился. Она решила, что я вынюхиваю… ну, конечно, я это делал, но меня совсем не интересовали грязные подробности того, как такая юная девушка стала любовницей старикашки. К тому же Коченор, несмотря на свой возраст и отвратительный характер, исключительно привлекательная для женщин фигура. Стараясь смягчить ее, я сказал:
– Конечно, это не мое дело.
– Да, не ваше, – согласилась она. А потом спросила: – А это что?
Это был вызов по радио, вот что.
– Так отвечайте, – рявкнул Коченор через самолет, отрываясь от своего омлета.
Я обрадовался этому перерыву. Вызов только голосом, без изображения, и это меня немного удивило. Но я так и оставил. Больше того, я надел наушники, так как в моей природе осторожность в некоторых делах. В самолете не так уж много возможностей уединиться, и надо использовать их все.
Вызывала база. Женщина-сержант, связистка, я ее прозвал Литтлни*. [4] Я раздраженно вздохнул, глядя, как Дорри садится рядом с Бойсом Коченором.
– Личное сообщение для тебя, Оди, – сказала сержант Литтлни. – Этот сагиб где-нибудь поблизости?
Мы с Литтлни часто болтали по радио. Но что-то в ее веселом тоне насторожило меня. Я повернулся спиной к Коченору. Я знал, что он слушает, но только мою часть разговора, конечно, из-за наушников.
– В данной области, но в настоящее время отсутствует, – ответил я. – Что у вас есть для меня?
4
Маленькие Колени. – Прим. перев.
– Небольшая новость, – промурлыкала сержант. – Получили несколько минут назад. Только для информации. Это означает, что мы ничего не будем предпринимать, но, может, ты предпримешь, милый.
– Готов к приему, – ответил я, глядя на пластмассовый корпус радио.
Сержант захихикала.
– Капитан чартерного рейса твоего сагиба хотел бы поговорить с ним, когда отыщет. Дело срочное, капитан буквально обмочился.
– Да, база, – подтвердил я. – Ваш сигнал получен, частота десять.
Сержант Аманда Литтлни снова засмеялась, но на этот раз получилось не хихиканье, а настоящий смех.
– Дело в том, – сказала она, – что проверка показала: чек оплаты за рейс «Юрия Гагарина» фальшивый. Знаешь, что сказал банк? Ни за что не поверишь. «Необеспеченный чек», – вот что он сказал.
У меня постоянно болело под правыми ребрами, но теперь боль вдруг стала острее. Я стиснул зубы.
– Сержант, вы можете подтвердить эту оценку?
– Прости, милый, – прогудела она мне в ухо, – но никаких сомнений. Капитан связался с банком этого твоего Бойса Коченора, там подтвердили, что у него ничего нет. Когда твой наниматель вернется в Веретено, его будет ждать ордер на арест.
– Спасибо за синоптический прогноз, – сказал я мертвым голосом. – Перед стартом я с вами свяжусь.
Я выключил радио и посмотрел на своего клиента-миллиардера.
– Что с вами, Уолтерс? – спросил он.
Но я его не слышал. Я слышал только то, что сказал мне этот костопил из знахарской. Его уравнения забыть невозможно. Деньги = новая печень + счастливая жизнь. Отсутствие денег = полный отказ печени + смерть. А мой источник денег неожиданно иссяк.
10
Получив какую-то важную новость, вы должны пропустить ее через себя, немного привыкнуть только тогда что-то предпринимать. Вопрос не в том, чтобы увидеть все последствия. Я их сразу увидел, можете не сомневаться. Нужно попытаться достичь равновесия.
Поэтому несколько минут я размышлял. Слушал, как охотники на лебедей Чайковского готовятся к поимке их царицы*. [5] Проверил, выключено ли радио, чтобы зря не тратить энергию. Проверил, что видно на экране.
5
Так у автора. – Прим. перев.
Конечно, было бы отлично, если бы там показалось что-нибудь замечательное, но, судя по тому, как обстоят дела, ничего там не покажется. Так и есть. Начинал появляться слабый рисунок. Но ничего похожего на туннели хичи и ничего особенно яркого. Данные продолжали поступать, но я знал, что эти слабые линии никогда не превратятся в материнскую жилу, которая спасла бы нас, спасла бы даже разоренного мошенника и ублюдка Коченора.
Я даже посмотрел на небо в иллюминатор, чтобы узнать, какова погода. Конечно, это не имеет значения, но среди галоидных пурпурных и желтых пятен появились отдельные белые облака. Солнце всходит на западе.
Прекрасная картина, но мне она ненавистна.
Коченор доел омлет и задумчиво смотрел на меня. Дорри тоже. Она вернулась к пластиковой стойке и снова взяла в руки сверла в обертке со смазкой. Я улыбнулся ей.
– Красиво, – сказал я, имея в виду музыку. Оклендский филармонический перешел к той части, когда выходят маленькие лебеди и, держась за руки, исполняют на сцене падекатр. Это всегда было моим любимым местом в «Лебедином озере»… но не сейчас.
– Остальное послушаем позже, – сказал я и выключил запись.