Путь. Автобиография западного йога
Шрифт:
Ученик святого Симеона писал о его переживании самадхи: «Однажды, когда он обратился с искренней молитвой к Богу, чтобы вымолить личное общение с Ним, ему было видение: светящийся поток воздуха стал проникать в его душу, и, хотя он находился в своей келье, ему казалось, что он начал возноситься высоко за ее пределы. Был первый час ночи. Когда световой поток сверху стал подобен утренней заре, исчезло здание и все остальное, и он уже не чувствовал, что находится в доме. Совершенно не помня себя, он всей душой вгляделся в этот явившийся ему свет, который постепенно усиливался; воздух становился все более сияющим, и он чувствовал, что уносится всем своим телом вдаль от бренной земли».
Святые, тонко сознавая невозможность описания
«Божественная тьма, — писал святой Дионисий [Дионисий Ареопагит — судья афинского ареопага, обращенный в христианство апостолом Павлом. Во второй половине V в. под его именем появились религиозно-философские сочинения, проникнутые духом неоплатонизма, содержащие идеи о Боге как сверхразумном тождестве бытия и небытия. — Прим. ред.], — это недостижимый свет, в котором пребывает Бог».
А Василий Великий [Василий Кесарийский (ок.330–379) — церковный деятель, теолог, философ-платоник. Выступал против арианства. В «Шестодневе» изложил принципы христианской космологии. — Прим. ред.] писал: «Совершенно невыразимой и неописуемой является Божественная красота, сверкающая, словно молния… Если мы называем рассвет чудесным, лунный свет ясным или солнечный свет ярким, то ни одно из этих определений не идет ни в какое сравнение с величием Света Истинного, от которого они отстоят еще дальше, чем глубокая ночь или самая ужасная тьма от ясного света в полдень».
Библия во многих местах описывает Бога как яркий Свет. В тридцать пятом псалме говорится: «Ибо у Тебя источник жизни; во свете Твоем мы видим свет».
Святой Павел писал: «Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы осветить нас познанием славы Божьей в лице Иисуса Христа» [2 Коринф. 4: 6.].
В Библии о Христе говорится как о «единородном сыне Бога». Значит ли это, что мы являемся сыновьями Бога в ином смысле, нежели Иисус? Или термин «единородный» имеет какой-то иной, мистический смысл? Относительно этого есть два разных суждения: ортодоксальных богословов и великих святых. Богословы склонны согласиться, что мы коренным образом отличаемся от Иисуса. Великие святые видят это различие в степени самосознания. Они говорят, что мы сыновья «приемные», как сказал святой Павел, только до тех пор, пока в наших венах не потечет кровь Божественной Жизни. Но когда это состояние достигнуто, тогда, как выразился Мейстер Экхарт, «между единородным сыном и душой уже нет различия».
«Ученик не бывает выше своего учителя, — сказал Иисус, — но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» [Лук. 6: 40.].
«Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» [Матф. 5: 48.].
«А если мы дети (Бога), — писал святой Павел, — то и наследники — наследники Божии, сонаследники же Христу, если только страдаем с Ним, чтобы с Ним и прославиться» [Римл. 8: 17.]. В той же главе Павел говорит о Христе в связи с его последователями: «Дабы Он был первородным между многими братьями».
Каким образом Иисус Христос является «единородным сыном Бога»? Конечно, не как человек. И не как ограниченная душа. Само слово «Христос» имеет особое значение. «Помазанник Бога», Христос является частью бесконечной Троицы [Парамаханса Йогананда объяснял Христианскую Троицу (Бог Отец, Бог Сын и Дух Святой) в космическом смысле. Бог-Отец, говорил он, есть бесконечное сознание, из которого проявляется все сущее. «Слушай, О Израиль, Господь — наш Бог, Господь — Един»; кроме этого сознания не было субстанции, из которой могла бы быть создана Вселенная. Вселенная — Его сон. Для осуществления этого сна Создатель должен был привести часть Своего сознания в движение. Вы, я, наша земля, солнце, галактики, наши мысли и вдохновения, даже само наше стремление снова воссоединиться с Ним — все это результат вибраций Его сознания, отдельные
В Священных Писаниях Индии эту вечную Троицу называют Сат Тат Аум. «Сат» — это Дух, высшая истина, которой является Бог Отец. «Тат» — Кутастха-чайтанья, Сознание Христа, которое лежит в основе всего творения, а Аум — Слово, Святой Дух, которого в Библии называют также Утешителем — аспектом Самого Бога. Иисуса называют Христом потому, что его сознание идентифицировалось с присутствием Бога во всех творениях. Христос — единородный сын потому, что сознание Христа вездесуще. Оно отнюдь не личное в смысле эго. «Я перемещаю мою руку, — говорит Мейстер Экхарт, — и Христос перемещается потому, что Он есть моя рука».
«Бог, — писал святой Павел, — создал все Иисусом Христом» [Ефес.3: 9.]. Как мог Бог с помощью бесконечно малого эго создать гигантскую Вселенную с миллиардами галактик? Такой род мышления был возможен только тогда, когда наша цивилизация была еще столь наивной, что люди представляли Бога в виде бородатого джентльмена, сидящего на золотом троне высоко в небесах.
«Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: “Я сказал: вы боги?" [Иоан. 10: 34.]. Так Иисус ответил евреям, когда они обвинили его в богохульстве за слова: «Я и Отец — одно». Он не сказал: «Мой Отец говорит так, и вы лучше верьте этому или попадете в ад!» Он сказал: «И вы тоже», и продолжал объяснять, что единственное различие между ними и им состоит в том, что он был «посвящен» Отцом, а им это еще предстоит.
Иисус сам делал различие между своим человеческим Я и вездесущим Сознанием Христа, с которым он внутренне себя отождествлял. В обоих случаях он применял местоимение «Я», но смысл его менялся в зависимости от высказываний [В индийских Писаниях это местоимение также часто применялось как для описания бесконечного сознания учителя, так и для указания на ограниченное, эгоистичное сознание.]. Говоря безлично, он сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через меня» (Иоан. 14: 6). И вновь безлично: «Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал сыну» (Иоан. 5: 22). Здесь он говорит о Сыне как о Христовом Сознании, с которым его собственное сознание отождествлялось полностью. Когда же к нему обратились: «Учитель благий», он отвечал на сей раз с позиций личностного сознавания себя человеком: «Что ты называешь меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Матф. 19: 17).
И только в возвышенном духе Иисус мог сказать: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Иоан. 8: 58). Именно из сознания вездесущности он говорил: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Матф. 18: 20). Именно о своем бесконечном Я, а не о физическом теле он сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную» (Иоан. 6: 54). Упрекая учителей, которые требуют от учеников быть преданными им, а не учат преданности Вечному Христу, он сказал: «Все, сколько их ни проходило передо Мною, суть воры и разбойники» (Иоан. 10: 8). Если бы он ссылался, как думают многие, на пророков, приходивших до него, он не сказал бы: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Матф. 5: 17).