Путаница или Ребёнок от незнакомки
Шрифт:
– Как ты себя чувствуешь?
Его взгляд снова был очень внимательным и слишком откровенным.
– Уже лучше, - ответила я, рассматривая свои пальцы, - извините, что ударила вас вазой.
– Ерунда, - улыбнулся он, - главное, что ты не поранилась.
Нет, это какой-то фантастический сон! Человек, рычащий на всех вокруг, не злится из-за того, что я разбила у него на голове вазу, но переживает о том, чтобы я не порезалась осколками... Так вообще бывает?
– Врач говорит, что сегодня тебе лучше остаться под наблюдением, но уже завтра я заберу тебя домой,
Я боялась, но теперь не столько самого Шамаева, сколько своей странной реакции на него. Именно поэтому я одернула руку, словно от огня и отодвинулась на максимально безопасное расстояние.
– Как раз об этом я и хотела поговорить. Меня никуда не нужно забирать, я поеду к себе домой. И больше не называйте, пожалуйста, меня котёнком.
Глава 27
Глава 27
– Как раз об этом я и хотела поговорить. Меня никуда не нужно забирать, я поеду к себе домой. И больше не называйте, пожалуйста, меня котёнком.
Больше всего я боялась взрывной реакции мужчины напротив, но он остался удивительно спокойным.
Его губы тронула легкая, как будто понимающая улыбка, а теплый взгляд даже стал каким-то сочувствующим. В этот миг у меня возникло странное ощущение, что он знает что-то, о чем я пока не в курсе. Как будто всё давно решено, а я просто несмышленная малышка, которая стучит ногами и руками, не имея влияния на ситуацию. Более того, я вдруг почувствовала себя полной дурой, над которой открыто насмехаются.
– Почему вы улыбаетесь?
– обиженно спросила я и насупилась.
– Я расскажу, если ты перестанешь говорить мне "вы", - предложил Шамаев и наклонился вперед, подперев квадратный подбородок ладонью.
Он снова рассматривал меня. Как и всегда слишком пристально и совершенно не боясь смутить. Как будто я интересная книга, которую он читал, или фильм, поглотивший его с головой. Зная, что замечания на Шамаева не подействуют, я сделала вид, что не замечаю его повышенного внимания.
– Нет уж. Тогда лучше не рассказывайте. Я не собираюсь переходить на "ты", - решив показать характер, демонстративно отвернулась к окну, этим жестом давая понять, что разговор окончен.
Но медведь, видимо, считал по-другому. Он осторожно взял меня за локоть и повернул к себе, а потом наклонился, практически коснувшись своим носом моего:
– Котёнок, объясни, почему нельзя просто перейти на "ты"?
– Нельзя! И я вам не котенок!
Похоже, мужчине совсем не понравилось то, что я сказала, потому что хватка его пальцев стала сильнее, а взгляд суровее:
– Ну почему ты такая упёртая? Катя, у меня, бл*ть, уже башка кипит...
– Мы с вами чужие друг другу люди!
Вот здесь, кажется, я перегнула, потому что массивная фигура мужчины дернулась, а его большие ладони сжались
– Чужие?! П*здец! Я отец твоего будущего ребёнка!
Но сдаваться я была не намерена, поэтому вскочила босыми ногами на кровать, и кое-как справившись с широкими полами белого махрового халата, выпрямилась во весь рост. Ощущение того, что теперь я была немного выше медведя, дало такой мощный заряд смелости, что я закричала в ответ:
– Перестаньте разговаривать матом и орать, как ненормальный! Хорош папаша: курите, ругаетесь, пьете ещё, наверно?
– Пью, - мгновенно успокоившись, согласился он и тут же добавил, - котенок, давай ты перестанешь упрямиться и выкать, а я не буду ругаться матом в твоем присутствии?
– Не только в моем присутствии, а вообще перестанете!
– Тогда ты не будешь рваться домой, пока не поправишься.
– Тогда вы перестанете пить!
– Тогда ты не будешь сбегать.
– Тогда вы... вы... окончательно бросите курить!
– По рукам, - с готовностью согласился он и легко сжал мою ладонь своей лапищей. Казалось, что договор закреплен, но Шамаев не спешил отпускать мою руку. Глядя мне прямо в глаза, он перевернул её и прикоснулся губами к тыльной стороне запястья.
Наверняка со стороны это выглядело невинно, но в то же время ощущалось очень интимно, учитывая его странный пристальный взгляд. Борясь с нарастающей дрожью и пытаясь восстановить мигом сбившееся дыхание, я поспешила одернуть руку.
– Перестаньте меня тискать!
– возмутилась я, но Шамаев лишь расплылся в хитрой, как у сытого кота улыбке и снова сочувствующе улыбнулся.
Кажется, он был удовлетворен итогами переговоров и теперь с видом победителя лениво наблюдал за тем, как я недовольно фыркаю, поглядывая на его довольную физиономию.
– Вы просто невыносимый провокатор, Олег!
– Мы на "ты", котенок, - с улыбкой пожурил он и добавил, - каждый раз когда ты будешь нарушать наш договор и выкать, я тоже буду...
– Будете ругаться матом или курить?
Шамаев хищно улыбнулся, обнажив идеальный ряд белоснежных зубов, и после короткой паузы ответил:
– Нет, я придумаю кое-что поинтереснее, котенок.
Наверно нужно было одернуть его и потребовать держать субординацию, но сил и желания спорить уже не было, поэтому я устало откинулась на подушки и молча щелкнула пультом от телевизора. Палату сразу наполнил звук голоса ведущего нового танцевального шоу, и я молча отвернулась к экрану.
Постепенно события передачи так увлекли меня, что я даже не заметила, как рассеялась неловкость от повисшего между нами молчания. Более того, Олег тоже с интересом смотрел шоу и даже начал кое-что комментировать, намеренно веселя меня. Судя по то и дело вырывающимся у меня смешкам, Шамаеву это отлично удавалось. Тем не менее, тема шоу была очень далека от Олега, и он совершенно не скрывал, что ничего не смыслит в танцах.