Путешественник по Изнанке
Шрифт:
Занятый спонтанной инвентаризацией, я заодно вытащил Трубку. Тот самый артефакт Васильича, в который заточил Лихо. Я нечисть пару дней бойкотировал, поэтому было даже интересно, как она там себя чувствует.
— Алло, есть там кто? — я потряс Трубку.
— Рубежник, рубежник, миленький, выпусти меня. Сс… Я тебя не трону, обещаю.
И голос такой бархатный, приятный. Словно ты опять маленький, а тебя бабушка после ванной расчесывает. Забавное существо Лихо. Она вроде всю дрянь в человеке ищет,
— И зарок дашь?
— Дам, дам, все дам.
— Все не надо, — поморщился я, вспомнив облик нечисти. — Только все равно выпустить тебя здесь не могу. Ты извини. Я понимаю, что ты не виновата. Это вроде как твоя природа — пить из людей жизнь. Но я этого позволить не могу. А пообещать подобного делать ты не сможешь, так?
— Не могу. Умру без этого. Сс…
— Беда в том, что и убить я тебя не способен. Слишком уж сильна. Хотя, сказать по правде, симпатии ты у меня не вызываешь.
— Чего задумал рубежник?
— Будем тебя перевозить.
— Куда перевозить?
— На Изнанку.
— Нет, не надо! Плохое место. Сс… Еды мало. Рубежники сильные. Сс… Не надо на Изнанку.
— К сожалению, твоим мнением никто не интересуется.
Я убрал Лихо и саквояж на Слово и снова стало тихо.
По поводу Изнанки я сам был не особо воодушевлен. Это место пугало. И Васильич сказал, что рубежники отсюда там становятся слабее. Правда не сразу. Какое-то время у того мира уходит, чтобы тебя будто инициализировать. Так сказать, провести сканирование.
А уже потом приходится постоянно хист использовать, чтобы просто находиться на той стороне. Тогда как местные обладатели промысла, если сравнивать по одинаковому количеству рубцов, действительно сильнее. Это тоже не внушало оптимизма.
И вместе с тем меня невероятно тянуло туда. Даже не могу объяснить почему. Это можно было сопоставить с желанием вернуться домой. Только с той разницей, что Изнанка домом не являлась. Короче, странно все это.
Дверь скрипнула, выводя меня из размышлений. И не такой уже теперь хмурый, будто и не было нашего неприятного разговора, воевода махнул рукой.
Саню мы обнаружили на одной из кроватей, уже помывшегося и переодетого. Хотя от него все равно еще несло чем-то неприятным. Даже мыло не смогло перебить этот запах. Но зато он был в порядке. Причем в полном. Разве что глядел на меня волком.
— Матвей, — кивнул он. — Спасибо тебе, что выручил. Эта мерзость меня убить собиралась.
Я улыбнулся, только с некоторым опозданием поняв, что произошло. Хист даже не шелохнулся. Ничего себе! Получается, все эти благодарственные слова Печатника всего лишь слова. Дожили! Вот и спасай людей.
Понятно, что я тоже не белый и пушистый. И про свои интересы
Ладно, бог с тобой золотая рыбка. Хочешь разговаривать по-рубежному, будет тебе по-плохому.
— Мне пришлось две сотни монет твоим, э… соратникам заплатить, чтобы со мной пошли. Так что ты мне должен.
Печатник без лишних разговоров вытащил со Слова несколько мешочков с серебром и отдал мне. А я взял. Мы люди не гордые. Но если с нами сквозь зубы говорить, то и мы тем же ответим.
— Илия, теперь мне можно идти?
— Да, иди.
На том и распрощались. Вот вроде все сделал правильно, а внутри гадливое чувство осталось. Будто шел по полю, любовался разнотравьем, вдыхал свежий воздух и вдруг вляпался в коровью лепешку. По имени Саня.
Снаружи меня встретил Моровой, который и не думал уходить. А вот Аси не было. Федя разговаривал с дружинниками, которых тоже выгнали из общинного дома. Однако увидев меня быстро от них отлип.
— Че там, типа очнулся? — спросил он.
— Типа. Только стремный какой-то. Смотрит так нехорошо, будто я с ним все это сделал.
— Так-то ты его спас, но в то же время видел типа не в лучшем свете. А Печатник у нас всегда должен быть как рыцарь на белом коне. Он даже на пяти рубцах способность такую взял, чтобы перед бабами красоваться. Это я тебе по секрету говорю. А ты типа взял и перед той же Лучницей его такого показал.
— И что было делать? Ее домой отправлять?
— Да ты не парься. У нас такое общество, что что бы ты не сделал, все равно недовольные найдутся.
— Это я уже понял. Ладно, счастливо.
Стоило выйти из Подворья, как Зверь закачался под нетерпеливым прыганьем нечисти внутри. Ну будто собак в машине оставил.
— Чего там, хозяин, нормально все? Как там ты говоришь, подрулили?
— Разрулили. Нормально.
— Чего, дяденька, теперь к этому?
— К этому, — мрачно отозвался я.
Нечисть поняла, что меня лучше не трогать. Разве что черт включил «Идем дорогой трудной, мы в город Изумрудный». Однако перехватив мой взгляд, решил, что лучше ехать в режиме полной тишины.
По старой доброй традиции поглощения быстрых углеводов, кренделей я взял с избытком. Половину нечисти, половину лешему и поехал к месту встречи с перевертышем.
Еще недавно мне казалось, что все придуманное — хорошая идея. А теперь, после неприязни Сани, которая возникла буквально на ровном месте, даже не знал, что и думать. Получается, все, что ты будешь делать, исходя из лучших побуждений, окружающие могут воспринять, как личную обиду. Теперь недостаточно сказать чего-то невпопад. В нынешнее время и красноречиво молчать становится опасно.