Путешественники
Шрифт:
— Ничего, дяденька, — бодро перебила Рябенькая, — я еще здорова… Может, еще во мне не расплодились червяки, а если останусь, — наверняка расплодятся и съедят… Лучше погибнуть в дороге, чем дожидаться здесь гнилой смерти.
— Ну тогда идем… — улыбнулся Шапочник. — Вдвоем-то оно и веселее. Давай же руку, милая!
— И мы пойдем, и мы! — закричали несколько молодых боровиков. Возьмите и нас…
Но Шапочник махнул на них рукой. Подождите, мол, потом пойдете.
Взявшись за руки, отчего Рябенькая залилась румянцем, они нырнули в чащу. Вслед им засвистали и захохотали
УСАТЫЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК
Так гриб Шапочник и сыроежка Рябенькая пустились в необъятный, полный тайн, неизвестный лесной мир.
Пробирались они сквозь густые заросли, перелезали с трудом через завалы огромных дубов и буков, отдыхали на солнечных полянах и опушках. Идут, идут, аж под вечер встречают большущего усатого Жука в зеленом кафтане. Таких жуков на Тихой поляне не встречалось, и Рябенькая перепугалась было его длиннющих усов. Правду сказать, и боровик немножко струхнул… Но, загнав страх на затылок, он снял шляпу и низко поклонился зеленому франту.
— Добрый день, Усатый!
— Доброго здоровья, — ответил Жук, остановившись. — А вы откуда ж идете?
— С Тихой поляны… Во-о-он откуда, — показал Шапочник посошком позади себя.
— Ага!.. — словно припомнив, сказал Усатый. — И куда же это вы направляетесь?
— Ээ… не знаю как вам и объяснить… — замялся боровик и начал свой печальный рассказ о житье грибов на Тихой и о том, что заставило их пуститься в странствия по свету.
— Вот и идем, — сказал он, — на мир посмотреть. Сил нет, обидно лежать и дожидаться, пока тебя червяки источат.
Кто знает?.. Может, есть где-нибудь на свете и на них, проклятущих, погибель… Может, где-нибудь и жизнь лучше, чем у нас на Тихой.
— Вряд-ли найдется… — покачал сочувственно Жук головою. — Я немало побродил по свету и везде видел, что едят червяки грибное племя безбожно. А поедают они вас, знаете, потому, что ваш брат очень уж изнеженный. А главное — любите все тепло и сырость. С насиженного места боитесь тронуться: где, мол, родился, там и сгнию!.. Ну, а на свете, сами знаете, так: в теплом месте черви плодятся, а сидячего и груши бьют… Вот если б вы хоть помаленьку шевелились…
— Да что поделаешь? — перебил уныло Шапочник. А сыроежка, горько усмехнувшись, добавила:
— Хорошо вам, дяденька, говорить, у вас вон сколько ног, да еще такой чудесный зеленый кафтан дорожный…
Польщенный Жук зашевелил усами.
— Что правда, то правда, красавица, — согласился он, улыбнувшись. — Но должен вам сказать, что кто хочет идти, тот и ноги найдет… Вот хотя бы вы двое или червяки враги ваши смертельные, что…
— Ах, не напоминайте мне о них, друже! — воскликнул боровик содрогнувшись. Но Жук не унимался:
— Кстати, — продолжал он бесцеремонно, — не носите ли вы в себе этих самых червяков? Если носите, то недолгим будет ваше путешествие!
— Откуда мне знать? — уныло зачесал боровик затылок. — Рос я как-будто
— А это важно, друзья, — глубокомысленно пошевелил усом Жук. — В такой дороге вы и закалились бы прекрасно, и увидели бы много интересного, и, чего не бывает, может, и нашли бы спасенье от червяковой напасти… Но для этого нужно быть в первую очередь здоровыми, ибо мало ли что может случиться в пути. Ну, а если вас уже червяки точат…
Шапочник не мог больше слушать. Взяв сыроежку за руку, он сказал с горечью:
— Вернемся, пожалуй, Рябенькая, назад на Тихую… В несчастливый, видно, час тронулись мы в дорогу… Не успело еше и солнышко закатиться, а над нами уже вороны закаркали!
— И какие же вы, люли-пилюли, обидчивые! — покачал укоризненно Жук головою. — Сразу видно, что вы дальше своей Тихой и носа не высовывали!.. А я, знаете, Жук бывалый, люблю правде в глаза смотреть… И говорить привык откровенно.
— Ну, знаете, — разозлился боровик, — спасибо за такую откровенность! Что ни слово — червяки и червяки распроклятые!
— Да подождите же! — удержал странников раздосадованный Жук. — Давайте присядем на минутку, и я расскажу вам, почему я начал такой разговор…
Все трое уселись на зеленый мох под березкою. Гриб прочистил стебельком уши, сыроежка склонила голову к нему на плечо, а Жук закинул свои усы за спину.
— Слушайте… — начал Жук степенно. — Верю, что о червяках вам не очень-то приятно было слышать, но завел я такой разговор для вашей же пользы. Ведь если завелись они в вашем теле, то источат его быстро и тогда… А я вам добра желаю и хочу помочь. Знаете ли вы, где Золотой ручеек и Зеленый дубняк?..
— Это что еще за дубняк такой? — полюбопытствовала сыроежка.
— Так у нас называют дубовую рощу, — объяснил Жук. — Значит не знаете?
— Нет, не знаем… — ответил Шапочник. — Не слышали мы ни о Золотом ручейке, ни о дубняке Зеленом.
— Это плохо… — почесал Усатый лапкой за ухом. — Ну, ничего, вы их отыщите.
— А какой нам толк от этого Золотого ручейка и дубовой рощи?.. — опять-таки не выдержала сыроежка.
— Вот об этом-то я и хотел сказать вам, моя милая… — ответил Усатый. — За этим самым Золотым ручейком в Зеленом дубняке есть хутор — Муравейником он называется… И живут на том хуторе издавна большущие муравьи, которые, как мне известно, для всякой нечисти и червяков враги грозные. Но не в этом дело… Для вас важно то, что эти муравьи, говорят, имеют чудесных докторов и от всяких червяковых болезней вылечивают…
— О! — вскричал боровик. — Спасибо за радость, дружище Усатый!
А Рябенькая сверкнула глазками на Жука и защебетала:
— А вы не сердитесь на нас, дяденька?
— Нет, за что же? — любезно зашевелил Жук усами перед Рябенькой. — Я всегда рад помочь тому, кто в беде, а тем более странникам. И вот вам мой совет, друзья: идите скорей к этим докторам, вас осмотрят и горю помогут…
— Сердечно вас благодарим, дорогой друг, — поклонился Шапочник. — А-аа не могли бы вы нам сказать, как пройти в этот Зеленый дубняк?