Путешествие будет опасным
Шрифт:
Задним числом о них вспомнил журнал «Тайм», который писал: «57 тысяч алеутов, эскимосов и индейцев — одна пятая всего населения Аляски является, пожалуй, самыми бедными и обездоленными гражданами США. Разбросанные по всему штату и проживающие примерно в двухстах грязных, нищих поселках, они, по сути дела, исключены из экономической жизни штата. Для этих коренных жителей Аляски характерны ужасающе низкий уровень жизни и полное отсутствие возможностей для ее улучшения. Средняя продолжительность их жизни — 35 лет».
Подсчитано, что чистая прибыль компаний, начавших получать нефть с Аляски, обещает составить от 5 до 8
А что получат простые люди? Журнал «Нэшнл джиогрэфик» пишет: «Казалось, доля Аляски в нефтяном буме — доходы от аренды и отчислений — послужит процветанию штата. Мечтали о школах, больницах, аэропортах и дорогах, о лучшей жизни после стольких лет прозябания в хижинах. Ничего этого не случилось. Остались и хижины, и трущобы».
Не так давно губернатор штата Джей Хэммонд беседовал с журналистами.
Вопрос: Губернатор Хэммонд, как нефтяные богатства меняют Аляску?
Ответ: Трезво оценивая положение, следует ожидать и плюсов, и минусов… Наряду с экономическим развитием наблюдается перенаселение, рост цен и преступности. Надеюсь, что мы когда-нибудь сможем решить проблему безработицы, уровень которой традиционно является на Аляске самым высоким по стране, и повысить жизненный уровень в сельских районах штата, по сравнению с которыми в Аппалачах царит изобилие [3] .
3
Аппалачский угольный бассейн — один из районов постоянной безработицы и нищеты.
Вопрос: Вы хотите сказать, что Аляске не суждено стать нефтяным королевством внутри Америки?
Ответ: На мой взгляд, на Аляске существует трезвое понимание того, что нам не грозит опасность утонуть в роскоши. Нам еще предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы сможем поднять многих жителей штата хотя бы до среднего экономического уровня XX века.
Аляскинский нефтепровод строили 8 лет. Это была гигантская работа. Он протянулся на 1300 километров через тундру, леса и болота, через два горных хребта, через 23 большие и 124 малые реки. На строительство его истрачено около 8 миллиардов долларов.
Можно было предположить, что такое большое строительство втянет в свой круговорот сотни коренных жителей, даст им работу, обучит новым профессиям. Но этого не произошло. Аборигены и тут оказались обделенными.
— У нас достаточно и белых рабочих, — сказали мне в одной из контор строительства нефтепровода. — Готовить специалистов из эскимосов? Тратить на это время и деньги? Это же абсурд!
Еще в 1975 году в провинциальных американских газетах появилось объявление: «Мы верим, что вам нужна Аляска. Но поверьте и нам — вы Аляске не нужны. Если вы надеетесь найти на Аляске работу, забудьте об этом. Работы там нет».
В чем дело? В том, оказывается, что, прослышав о строительстве нефтепровода, на Аляску хлынули безработные из «нижних штатов». Но они оказались «лишними людьми», которых и без того немало в этих краях. В Анкоридже и Фэрбенксе тысячи приезжих ночевали на полу в церквах и государственных учреждениях. Маялись неделями, продавали с себя последнее, чтобы не умереть с голоду, и в конце концов, прокляв Аляску, уезжали назад. Для них бум тоже кончился, так и не начавшись.
Серый полярный вечер не спешил уступать окрестную тундру ночи. Пилот вертолета, на котором нам предстояло
— Никогда не видел тебя, — обратился мой спутник к мальчику. — Ты чей?
Тот шмыгнул носом и промолчал.
— Это мой внук, — ответила за него старуха. — Великий дух забрал его родителей, и теперь мальчишка будет жить у меня. Но ты не приставай к нему, учитель. Оставь его в покое.
— Ему надо учиться, — возразил мой спутник. — Ты приведешь его завтра в школу, бабушка Нэн.
— Чему учиться? — насмешливо спросила старуха, поворачиваясь на ящике к учителю. — Все твои ученики возвращаются в тундру и забывают все, чему ты их учил. Ты помнишь моего старшего внука? Он учился у тебя и верил тебе. Он на что-то надеялся, но ничего не случилось, и он остался тем же эскимосом, какими были его дед и отец. И я слышала, как он плакал по ночам. Ты знаешь, почему он плакал? Я скажу тебе, учитель. Он понял, что ты обманул его. Наука белых людей — не для нас. Поэтому оставь в покое моего младшего. У меня еще есть силы, и я сама научу его ловить рыбу и ставить капканы…
Мальчуган шмыгал носом и замахивался рукавичкой на ворон, ждущих, когда старуха кинет им мелкую рыбешку.
Пилот выключил разогревшийся мотор вертолета, и меня оглушила тишина…
Суровая зима
Я стоял у окна в номере гостиницы и смотрел на Коннектикут-авеню. Всегда такая оживленная, улица теперь была пуста, как во время воздушной тревоги. Внезапно начавшийся ветер опрокинул и покатил по тротуару железный мусорный чан. Ветер раскачивал фонари, гнул к крышам телевизионные антенны. На углу топтался сумасшедший старик, которого я видел там еще утром. Ветер раздувал его седые космы, трепал полы старого пальто, забивался в широко раскрытый беззубый рот. Старик что-то кричал, переступая по снегу босыми ногами. Рваные башмаки он тащил за собой на длинной веревочке.
Я не слышал, что кричал старик. У меня в комнате был включен телевизор. Передавали предупреждение бюро погоды. «Не рекомендуем выходить или выезжать из дома… Барометр стремительно падает… В Питсбурге в течение часа температура упала на 8 градусов… Снег идет уже в пригородах столицы… Закрыты для движения дороги № 70, № 123, № 7…»
Потом показали город Буффало. Метель… Сплошная снежная пелена… Силуэты людей, борющихся с ветром… Голос диктора: «Семнадцатый день без перерыва… Свыше четырех метров снега…»
Репортаж из Кливленда. Вертолет с красным крестом садится около больницы. Привезли обмороженных фермеров. Старик на носилках. У него гангрена, будут отнимать ноги. Двое санитаров с трудом отрывают его от плачущей женщины.
Голос диктора: «В одиннадцати штатах кончается топливо. Одно за другим закрываются промышленные предприятия. С января уволено уже около трех миллионов человек…»
Кабинет помощника президента по вопросам энергетики Дж. Шлесинджера. «Если не потеплеет, придется отключить газ от жилищ во многих районах страны, — говорит он репортерам, посасывая потухшую трубочку. — Кто-то правильно заметил, — продолжает Шлесинджер, — что энергетическая политика предыдущего правительства состояла в основном из молитв о теплой погоде. Увы, этой зимой молитвы не были услышаны».