Путешествие 'Геоса'
Шрифт:
– Очень приятно, но...
– Что такое приятно?
– снова спросил голос.
– Наша цивилизация, по-видимому, не имеет ничего общего с вашей,сказала Аэла.
– Какова основная цель вашей деятельности?
– спросил Гайденбург.
– Цель-сохранить себя.
– Зачем?
– невольно вырвалось у Аэлы.
– Чтобы быть.
– Разве назначение разума в самосохранении?
– В конечном счете - да.
– Интересуют ли вас другие цивилизации?
– астронавты уже осмелели.
– Да, если они могут дать мне что-либо для того, чтобы я мог сохранить себя.
– Существуют ли еще цивилизации подобные вашей?
– Пока нет. Но неизбежно появятся.
– На чем основана ваша уверенность?
– Моя цивилизация является единственно целесообразной, а всякое разумное начало стремится к целесообразности.
– Как вы считаете, есть ли у нас с вами общие интересы?
– Есть.
– Какие?
– Мы заинтересованы сейчас в том, чтобы взаимно не уничтожать друг друга. Я знаю, что ваш корабль в любое мгновение может направить на Троллу поток антипротонов и испепелить меня.
– Вы бы уничтожили нашу цивилизацию, если бы могли это сделать, не подвергая себя риску быть уничтоженными?
– Нет. Организмы - борцы с энтропией. Мы с вами - враги энтропии. Это самое общее, что объединяет нас.
– Откуда вы знаете наш язык?
– Мне достаточно было перехватить несколько ваших радиопередач.
– Давно ли вы существуете?
Голос не ответил.
Откуда-то сверху, за толщей прозрачной стены, появилось тело человекоподобного. На глазах оно стало расплываться, становиться прозрачным, и через несколько секунд только розоватое облачко говорило, что здесь был человек...
– Что случилось с этим несчастным?
– в ужасе спросила Рора.
– Он растворился,- спокойно ответил голос.
– Растворился? В чем?
– Во мне...
Рора попятилась назад. Глаза ее застыли.
Аэла выхватила излучатель. Гайденбург резким ударом выбил его у нее из рук.
– Здесь ваше оружие бессильно,- сказал холодный голос.
– Кто же вы все-таки?
– Если бы вы это знали, то были бы уже мертвы.
– Почему вы уничтожили цивилизацию на планете?
– Я не ставил перед собой такой цели.
– Но вы же губите людей...
– Да, но ведь люди все равно умирают, превращаются в ничто. Кровь, ценные биологические продукты пропадают. Я же целесообразно использую это для поддержания своего существования, а людям плачу тем, что изготовляю для них зеркальную одежду, защищающую от солнца, строю подводные города.
– Почему же вы их не допускаете сюда, в подземные города?
– Чтобы обезопасить и сохранить себя. Человеческий мозг работает недостаточно ритмично. Многое в его деятельности - необъяснимый, не поддающийся контролю произвол. И в этом кроется главная опасность для меня. Совершеннее, целесообразнее общество механизмов.
– Да вы понимаете, что бросили целый мир в бездну страданий!
– кричала в гулкую пустоту Аэла.
– Что такое страдание?
– потерялся в пустоте бесцветный голос. И сразу же между астронавтами и серой громадой беззвучно сошлись металлические шторы.
Астронавты вышли из подземелья.
– Что это было?
– спросила Аэла. Глаза ее были совершенно круглыми.
Рора покачала головой.
– Не знаю. Но я хочу умереть. Умереть в атомолете, в нашем маленьком кусочке Земли! Зачем я покинула Землю? Зачем мне нужно было лететь в эту черную пустоту!
Рора приложила стальные перчатки к прозрачному колпаку шлема.
– Это наглая, самоуверенная сила,- сказал Чарли.- И сила чудовищная, бессмысленная, страшная нелепым сознанием своей правоты.
Гайденбург стоял, наклонив седую голову и упершись лбом в колпак шлема. Морщины на его лице проступали сейчас необычайно резко.
– Мы недооцениваем опасность,- глухо сказал он.- Не ту, разумеется, которой подвергаемся мы. Опасность для человечества, пока еще не расселившегося по звездным мирам, еще покоящегося в колыбели и потому уязвимого для враждебных сил.
– Что это было?-снова спросила Аэла.
– Я чувствую,- сказал Чарли,- это такая сила, перед которой мы то же, что бескрылая муха перед человеком.
Астронавты тихо побрели назад к атомолету.
Аэла снова почувствовала, что кто-то зовет ее. Зов был слаб. Но тот, кто звал ее, был совсем близко. Она, прислушиваясь к этому звучащему в ней зову, пошла куда-то в сторону.
– Куда вы?
– испытующе взглянув на нее, спросил Гайденбург.
– Опять. Он опять зовет меня. Я должна идти.
Колин поднес к ее шлему хронометр.
– Сначала нужно пополнить запас кислорода.
– Будет поздно, Чарли. Я пойду одна. Ведь этот воздух в конце концов пригоден для дыхания.
– Ты можешь за несколько минут погибнуть от бактерий,- испугалась Рора.
– И все-таки я пойду.
Астронавты молча отступили.
– Мы захватим для вас жидкий кислород и пойдем следом за вами, Аэла,сказал Чарли.
Они расстались. Аэла пошла в глубь зарослей. Неведомый голос все настойчивее звал ее.
Вот впереди забелели длинные, в человеческий рост, лилии, и за ними потянулись заросли.
Деревья с пестрой корой были сплетены лоснящимися лентами вьющихся растений, усеянных длинными гроздьями лиловых незрелых плодов. В ветвях резвились крупные насекомые. Птиц, как и на остальной части планеты, не было. Насекомые сновали в причудливой траве, падали сверху, издавали шелест, треск, сверлящий скрип. Пролетела, лениво взмахивая огненно-алыми крыльями, трехметровая извивающаяся пила с подвижными зубьями. Аэла оцепенело смотрела на нее, позабыв об осторожности.