Путешествие 'Геоса'
Шрифт:
– Необходимо подготовить вездеход,- сказал Элме Нильс.
Андрей тем временем осмотрел ракету. Повреждений не было. Вышел из строя только один амортизатор.
Андрей вернулся в кабину, и глаза его стали круглыми от удивления. Все в ракете было перевернуто вверх дном. Кто-то невидимый хозяйничал здесь, когда астронавты вышли.
– Нильс! Нильс!
– закричал он.- У нас гости!
Нильс вскочил в люк и огляделся - исчезли все мелкие металлические предметы, оставленные на полу.
Астронавты столкнулись с новыми формами жизни.
До сих пор людям был известен лишь мир живых существ, имевших сходство с земными. А здесь им встретилось совсем другое. И по всей вероятности, это был разумный мир. Однако поведение невидимых существ оставалось загадочным.
В пустыне царило безмолвие. В блестящем, металлического цвета небе не летали ни птицы, ни насекомые. И тем не менее здесь что-то было.
Вот не то вблизи, не то на горизонте затрепетали прозрачные тени. Они не были ни темными, ни светлыми, но глядеть на них долго было невозможно: начинало резать глаза даже сквозь фильтры шлема. Элма увидела, как из затрепетавшей реки воздуха возникло нечто. Оно катилось к ракете, как большая капля ртути, и ослепительно сверкало.
Рука Элмы судорожно стала нащупывать излучатель. Футляр был пуст-Нильс предусмотрительно забрал у нее оружие.
Существо, вернее нечто, так как существом это невообразимое порождение чужого мира назвать было невозможно, замерло перед астронавтами. У него не было глаз, но Элма чувствовала на себе его взгляд.
Нечто шевельнулось, и Элма услышала в шлемофоне звуки, похожие на звон. Звон то усиливался, то притихал, то повышался, то понижался. И нечто вздрагивало и светилось.
Элма подавила чувство страха и омерзения, стала на колени. Острым пальцем своей стальной перчатки начертила на песке схему атома углерода.
Нечто дернулось, начало расходиться лучами по песку, стало прозрачным, бесцветным и затем исчезло.
Элма тщетно искала его глазами. Космическая лингвистика не предполагала в отношениях между представителями различных миров ничего, кроме обоюдного желания понять друг друга. Земная жизнь была формой существования белкового вещества. И существо, по-видимому, поняло это.
Страшнее всего было то, что обитатели планеты были невидимы. Они могли проникать всюду, сливаться с цветом окружающих предметов.
Нильс растерянно смотрел в пустоту. Андрей хмурил лохматые брови и нервно кусал губы.
– По-моему, этот дурацкий тюк ровно ничего не понял,- буркнул Нильс.
– Почему же он тогда исчез?
– спросила Элма.
– Черт его знает. Вероятно, испугался неизвестности.
– Перестаньте,- поморщился Андрей. Его лицо покрылось розовыми пятнами.
Элма смутилась, часто и растерянно заморгала глазами.
Нильс невнятно и зло что-то проворчал в ответ.
Когда Андрей и Нильс восстановили поврежденный амортизатор, Элма запустила двигатель вездехода. Завыла турбина, всасывая горячий воздух Терролакса, и машина понеслась вперед.
Элма остановила вездеход у края причудливого кристаллического леса. Астронавты вышли.
Свет голубод звезды дробился и ломался в граненых ветках, отшлифованных стволах, сверкающих изломах. Здесь жили и трепетали все краски, все оттенки. Лес был так ярок, что его непрерывное мерцание утомляло глаза.
Астронавты проверили по звезде направление на белую башню, и вездеход пошел сквозь кристаллические дебри.
– Какое ужасное царство мертвой красоты,- сказала Элма.- Ничего живого, и вдруг... Как странно. Скажите, Нильс, как, по-вашему, может эволюция привести к таким формам жизни?
– Организм должен обмениваться веществами и энергией с окружающей средой. А вы видите, какая здесь окружающая среда?
– Что же тогда?
– сбоку взглянул на него Андрей.
– Значит, разумная жизнь возникает не в процессе эволюции,- обернулась к биологу Элма.
– Вздор!
– возмущенно ответил Нильс.
– Раньше вы говорили, что разумная жизнь - вздор. По-моему, даже самые общие ваши определения жизни не охватывают всех ее проявлений.
– Перестаньте, Элма,- сказал Андрей.- Вы просто забываете, где находитесь...
Белая башня появилась внезапно. Она возвышалась над кристаллическим лесом, чудовищно огромная, странная и зловещая, без дверей и окон. Башня уходила в стальное небо, словно исполинская колонна, гладкая, прямоугольная. Верх ее заметно склонился в сторону. Казалось, башня вот-вот рассыплется. Наверху башни на страшной высоте двигались сверкающие бесформенные существа, укладывали плоские белые блоки. Вся башня была сложена из таких блоков.
– Вавилон, черт побери,-хрипло проговорил Нильс.- Это же цивилизация.
– Да? А что бы вы сказали, если бы они эту башню строили начиная с крыши?
– насмешливо спросил Андрей.
– Это невозможно.
– Тут все возможно. Разве то, что они делают, менее нелепо?
Вездеход развернулся у подножия башни, и космонавты увидели целые горы разбитых плит. Видимо, одна такая башня уже рухнула, и существа строили другую, точно такую же. Они поднимались вверх по составленным из блоков лестницам. Стройка чем-то немного напоминала разоренный муравейник. Чуть в стороне был вырыт котлован. В нем копошилась серая масса. Существа, похожие на наполненные какой-то жидкостью мешки, ползали, прыгали, громоздились.
В котлован не проникали прямые лучи звезды, и шкура существ не светилась, а казалась серой. Вот из котлована выбрались два мешка. Они неуклюже тащили тяжелый блок. Скользили на осыпи, скатывались вниз и снова упорно карабкались вверх.
Андрей долго и внимательно смотрел в котлован, потом медленно проговорил:
– Они обтесывают камни украденными у нас предметами. Назначение металла им известно, но его здесь почему-то нет.
Серебристо-серые мешки не обращали никакого внимания на космонавтов. Они, не останавливаясь, не отдыхая, делали свое дело,