Путешествие 'Геоса'
Шрифт:
Астероид был еще недоступен локатору, но люди уже чувствовали его приближение.
Штурман "Остона" готовил очередную программу для счетных машин.
И вот на экране локатора появилось туманное пятнышко.
– "Геос",-прошептала Аэла.
С каждой минутой все отчетливее вырисовывался силуэт гигантского звездного корабля.
Уже второй земной месяц "Геос" был в мире другой звезды.
Ближайшая к звезде планета Тролла имела период вращения равный двум земным суткам. Масса ее составляла три четверти земной, но по размерам она превосходила Землю. Видимо, там преобладали легкие минералы. В атмосфере планеты был избыток свободного кислорода.
Экипаж корабля тщательно исследовал магнитное поле планеты, ее излучения. Инфраразведчики, как рыбы, ныряли в верхние слои атмосферы. Радиолокаторы непрерывно прощупывали поверхность планеты.
Приемники улавливали беспорядочный треск и шум, который мог возникать из-за грозовых разрядов. Не было никаких признаков жизни.
Профессор кибернетики Фред Гайденбург уже несколько недель не выходил из своей звездной лаборатории. Необычайный опыт, итог многих лет работы, явно удавался. И ученый, как ни привык к неожиданностям кибернетики, сам не мог постичь происходящего. Его новая модель действовала. Программное устройство регулировало режим жизненных процессов искусственной ткани.
Наконец-то человечество освободится от косности ума электронных машин и создаст новые электронно-биологические мыслительные машины с неограниченными возможностями.
Еще до конца не уверенный в победе, ученый вынул из кармана мягкого серого костюма маленькую пластинку, переместил на ней несколько цифр и сказал:
– Рора, зайдите ко мне, если вы свободны.
Биолог звездолета Рора Кеннини, высокая смуглая итальянка, вошла в лабораторию и улыбнулась профессору. Ее улыбка была всегда внезапна и вспыхивала как свет.
– Фред, вы злоупотребляете своим правом не допускать к себе врачей. Посмотрите, какой у вас вид! И вы опять курите свою трубку! Вам же категорически...
Гайдепбург с досадой отмахнулся.
– Сегодня я, кажется, кое-что смогу вам показать, Рора.
– Я так и думала. Ходят слухи, что вы значительно усовершенствовали электронный мозг корабля.
– Мозг корабля? Да, кое-что сделано... мелочи. Возможности логической машины по-прежнему безнадежно ограничены.
– Она лишена чувства юмора?- весело прищурила длинные черные глаза Рора.
– Да, но это не помешало ей доставить нас сюда, к этой никому не нужной планете. А будь у нее чувство юмора, она могла бы, так сказать, шутки ради отправить нас в бесконечность. Шутки машин всегда будут кончаться чем-то вроде этого.
– Интересно, Фред, может машина смеяться?
– Теоретически, конечно, может. Но это никому не нужно. При конструировании мыслящих машин главное - техника безопасности,
– Что же вы хотели мне показать, Фред.
– Рора, вы, биологи, создали новую искусственную клетку.-Он открыл модель.-Вот она, полученная вами живая масса. Я нашел путь регулировать ее жизненные процессы с помощью электронного устройства.
– Не кажется ли вам, профессор, что человечество еще не готово к этому?
– тихо спросила Рора.
– Да, возможности кибернетики будут практически безграничны.
– Фред, скажу вам откровенно, мне страшно смотреть на этот зародыш.
– Я именно об этом думал, Рора, когда позвал вас сюда. Уже сейчас человек во власти машин...
В это время беззвучно распахнулась дверь. Вошел робот и поставил на стол завтрак для Гайденбурга. Рора в упор посмотрела в тусклые линзы его глаз. Робот ушел так же беззвучно, как и появился.
– Мы давно уже,- продолжал Фред,- не задумываемся над тем, откуда берется вот эта одежда,- он тронул свой костюм,- какие автоматы ее производят, какие автоматы планируют ее выпуск, регулируют ее распределение. Больше того, люди Земли уже не знают, откуда берется их пища. Они просто своевременно ее получают. В древности люди возделывали землю, выращивали зерно. Сейчас где-то во внеземных оранжереях автоматы выращивают фрукты, овощи, различные злаки и прочее. Чем больше нашего труда берут на себя машины, тем стремительнее мы идем вперед. И это в свою очередь заставляет нас все больше и больше из того, что ранее принадлежало нам, отдавать во власть машин. Машины освободили нашу мысль. Сейчас есть один мировой информарий, где отсеиваются и отбрасываются повторяющиеся сведения. А раньше человек тонул в миллионах книг. Одйако машины не могут воспользоваться своей безграничной властью над нами, потому что они разобщены. А если появится сила, способная их объединить...профессор умолк и посмотрел на созданную им модель.
Внезапно раздался сигнал экстренных сообщений.
В передатчике зазвучал срывающийся голос дежурного радиоинженера:
– Я принимаю с планеты радиосигналы! Принимаю радиосигналы. Передача ведется на очень коротких волнах. Частота звуковых колебаний не позволяет ничего расслышать. Это за пределами нашего слуха.
– Голос его зазвенел.- Но обитатели Троллы их несомненно слышат! Их слуховой аппарат устроен иначе. Перевожу все в доступную слуху частоту.
Звуки хлынули лавиной. Это была невообразимая чехарда каких-то стремительных сигналов. Сигналы путались, накатывались один на другой, сливались в вибрирующий вой.
Гайденбург стремительно вышел из лаборатории и направился в сектор машинной математики. Рора последовала за ним.
Математик Чарли Колин стоял у программного устройства электронного анализатора и торопливо просматривал узкую пленку.
– Что?
– глухо спросил Фред.
Чарли поднял на него прозрачные глаза.
– Машина не обнаружила в сигналах никаких закономерностей.
Гайденбург взял у него пленку. Долго рассматривал ее, потом опустил. Несколько минут молчал.
– Радиосигналы принадлежат не людям,- наконец сказал он.
Чарли и Рора переглянулись.
– Но вы не отрицаете, что на планете действует радиостанция?
– спросил математик.
– Нет, не отрицаю.
– А сама она ведь работать не может. Отсюда следует...
– Ничего отсюда не следует,- прервал его Гайденбург.- Я, например, боюсь этой планеты.
– Что мы будем делать?
– Продолжать исследования. Самое опасное - нелюдей принять за людей. По-моему, в этом и была причина гибели Восьмой звездной. То, что мы приня ли с планеты, не может принадлежать людям.