Путешествие Хамфри Клинкера
Шрифт:
В самом деле, это была смесь отвратительных запахов, в коем сильнейшая вонь и резкие ароматы состязались между собой за преобладание. Вообразите хорошо очищенную вытяжку из смешанных меж собой благовоний, испускаемых гнилыми зубами, больными легкими, брожением в кишках, потными ногами, подмышками, мокрыми язвами и выделениями, а также пластырями, мазями, примочками, венгерской водой, лавандой, каплями ассафетиды, мускусом, нюхательными солями, — благовоний, к коим присоединяются тысячи других вонючих испарений, происхождение которых мне неведомо. Таков — о Дик! — пахучий эфир, который мы вдыхаем на изящных ассамблеях в Бате, такова та атмосфера,
12
О деревня, когда я тебя увижу? (лат.).
Вы можете быть уверены, что я не намерен для развлечения общества дать вторично театральное представление. В недобрый час я обещал отправиться в Лондон, и сие обещание надлежит выполнить. Но мое пребывание в столице будет кратким. Ради своего здоровья я задумал поездку на север, которая, надеюсь, позволит мне приятно провести время. Я никогда не путешествовал в этом направлении дальше Скарборо, и, полагаю, я, как британский земледелец, заслуживаю упрека в том, что прожил немало, а еще не совершал поездки за Твид. А кроме того, в Йоркшире проживает кое-кто из моих родственников, с которыми надлежало бы познакомить моего племянника и его сестру.
А теперь мне нечего добавить, кроме того, впрочем, что Табби благополучно рассталась со своим ирландским баронетом и что я не премину время от времени сообщать вам о дальнейших наших приключениях, хотя вы, должно быть, охотно обошлись бы без этих знаков внимания со стороны вашего покорного слуги М. Брамбла.
Бат, 8 мая
Сэру Уоткину Филипсу, баронету, Оксфорд, колледж Иисуса
Дорогой Филипс!
Несколько дней назад нас ужасно обеспокоил обморок дядюшки на бале. С той поры он постоянно клянет себя за то, что пошел туда по просьбе неразумной женщины. Он говорит, что в будущем скорей согласился бы пойти в дом к чумному больному, чем в подобную отвратительную больницу, ибо он клянется, будто упал в обморок из-за зловония, испускаемого толпой; по его словам, ему не нужно лучшего доказательства, что мы сделаны из более грубого вещества, так как нам не вредит то, от чего ему стало так дурно. Что до меня, то я очень благодарен грубости моих органов, которым не угрожает опасность стать жертвой чувствительности моего носа.
Мистер Брамбл отличается крайней деликатностью душевной, равно как и телесной. Мне рассказывал доктор Лыоис, что дядюшка дрался однажды на дуэли с офицером конной гвардии, который по малой нужде остановился в парке у стены, когда дядюшка проходил мимо вместе с леди. Кровь у дядюшки вскипает всякий раз, при каждой дерзкой или жестокой выходке, даже если это его нимало не касается, а неблагодарность доводит его до скрежета зубовного. С другой стороны, рассказ о благородном, человеколюбивом, добром поступке вызывает на глазах его слезы умиления, которые он часто с великим трудом пытается скрыть.
Вчера некий Паунсфорд разослал приглашения на званый чай. Этот человек в течение долгого времени терпел невзгоды и уехал за границу; и вот судьба, порешив вознаградить его за прежнюю свою немилость, сразу вознесла его на вершину благополучия. Он появился из тьмы и предстал в сверкающей
— По дороге в кофейню такая давка и столько портшезов, что мы с трудом прошли. Я предпочел бы, чтобы эти любимцы фортуны нашли более похвальный способ тратить свои деньги. Мне кажется, сэр, что вы так же мало любите сии развлечения, как и я?
— Я бы де сказал, что у меня есть большая охота до сих развлечений, — ответил джентльмен, не отрывая глаз от газеты.
— Простите, что я перебиваю вас, мистер Серл, — сказал дядюшка, — но мне крайне любопытно узнать, получили ли вы приглашение?
Его собеседник, по-видимому, был весьма удивлен таким вопросом и молчал, словно обдумывая, что ответить.
— Знаю, мое любопытство можно почесть дерзостью, — продолжал дядюшка, — но у меня есть особливые причины просить вас дать ответ.
— В таком случае, — сказал мистер Серл, — я не стану колебаться и удовлетворю ваше желание: нет, я не получил приглашения. Но позвольте мне, в свою очередь, спросить, каковы у вас основания полагать, будто я должен был получить приглашение от джентльмена, который созывает гостей на чай?
— Основания у меня есть, сэр! — воскликнул мистер Брамбл не без волнения. — И я больше чем когда-либо уверен, что сей Паунсфорд — человек презренный!
— Сэр, я не имею чести вас знать, — сказал собеседник, откладывая газету, — но ваши слова таинственны и нуждаются в пояснении. Особа, о коей вы отозвались столь пренебрежительно, — джентльмен, который пользуется весом в обществе… А у меня могут быть веские причины заступаться за него…
— Ежели бы я не был уверен в противном, — сказал дядюшка. — я не зашел бы так далеко…
— Позвольте же мне заметить, сэр, — незнакомец повысил голос, — вы в самом деле зашли слишком далеко, отзываясь так…
Тут дядюшка перебил его, брюзгливо спросив, неужто в наши дни он такой Дон Кихот, что готов вызвать на поединок в защиту человека, который отнесся к нему с такой неблагодарностью и с таким пренебрежением.
— Что до меня, — добавил дядюшка, — то я не стану с вами ссориться из-за сей персоны, а мое мнение о нем в узнано столь же моим уважением к вам, сколь и презрением к нему…
Мистер Серл снял очки, всмотрелся в дядюшку и сказал более мягко:
— Конечно, я очень признателен… Ах! Мистер Брамбл! Теперь я вас узнал, хотя мы не виделись столько лет…
— Мы знали бы друг друга лучше, — ответил дядюшка, — если бы наши отношения не прервались из-за недоразумения по вине этого самого… Но это неважно… Я вас уважаю, мистер Серл, и вы можете располагать моей дружбой…
— Такое приятное предложение не отклоняют, и я от всего сердца принимаю его, — сказал мистер Серл, — а потому, прошу вас, переменим предмет нашей беседы, ибо он слишком для меня деликатен.