Путешествие маленькой лягушки или Как правильно встретить Новый год

Чернышева Дарья

— Они должны быть между этими двумя утёсами, может, заплыть подальше? Попробуй!

— Пойдем тогда с той стороны берега заплывать.

Мы пошли по песку, который был совсем не такой приятный, как на вчерашнем пляже. Всюду попадались обломки кораллов, да и самого по себе слоя песка было мало. Зато после нас на песке оставалась цепочка наших следов.

«Музыка на песке! — крутилось у меня в голове. — Эх, не голова, а радио! Лучше бы ты так электротехнику помнила, как песни рок-музыкантов».

Мы выбрали более приглянувшееся место и погрузились в воду. Я сразу уплыла подальше, но, спохватившись, вынырнула и увидела берег на большом отдалении.

Тут мне вспомнились акулы, и я развернулась в сторону берега, где плескался мой друг. Когда я поравнялась с ним, мы немного поборолись в воде. Я поняла, что жутко устала махать ластами, вышла на берег, сняла их и маску и решила поплавать налегке. Доплыла опять до барахтающегося Хидемасы. Вдруг он как закричит: «Смотри! Смотри!» Я нырнула, но, естественно, ничего не увидела без маски. Вынырнув, я отвоевала её у него, надела и занырнула опять. Ко дну прижималась небольшая рыбёха, похожая на нашего окуня. «И это все? Я-то думала, что это черепаха!» — расстроилась я, вернув маску. Мы вышли на берег и побрели обратно, часы на отеле уже показывали половину второго пополудни. Надо было собираться в порт.

Вернувшись, мы сдали хозяину снаряжение, переоделись и отправились в путь. У подножия горы, на которую нам теперь надо было опять подняться, было углубление, похожее на огромную кротовую нору.

— Ты знаешь, кто такие камикадзе? — спросил меня Хидемаса.

— Да, конечно.

— Здесь погиб парень, управляющий кораблем-бомбой, он врезался во вражеский флот и погиб вместе с ним.

— Ничего себе! Это он протаранил этот тоннель?

— Да, здесь даже остались обломки его корабля.

— Невероятно!

Путь наверх нас совсем не радовал. На каждые пять метров подъема мы встречали таблички «Осторожно цунами! Высота над уровнем моря 5,10,30 метров». По-моему, на последней табличке значилось сорок метров, но я могу и ошибаться. Чтобы хоть как-то развеселить друг друга, я рассказала анекдот про Чебурашку и чемоданы. «Давай попробуем», — предложил Хидемаса. Сначала он повесил мой рюкзак на себя спереди. Это ему даже понравилось, ведь теперь груз был в равновесии. Потом он сбросил рюкзаки и взял на спину меня, но рюкзаки идти сами не пожелали. Тогда он опять взял рюкзаки и попытался поймать на руки меня, но я не далась. Затем мы поменялись рюкзаками, но его оказался тяжелее, и я отдала это богатство обратно хозяину. Так мы поднялись до верхней дороги, но пройдя в сторону порта несколько метров, мы с ужасом обнаружили, что от отеля, где мы только что были, шла небольшая дорога напрямик, и мы могли срезать целый километр, вместо того чтобы карабкаться по серпантину!

— Я тупица! — простонал Хидемаса.

— Ладно, зато теперь мы знаем все возможные пути! — успокаивала я его.

Идти было далеко — четыре километра, но, к счастью, крутых подъёмов нам больше не встречалось. Проходя мимо маленьких домиков и полей, мы наткнулись на автомат с напитками. Автомат выглядел очень старым, и я очень сомневалась, что он работает. Хидемаса закинул двести йен, автомат ответил молчанием. Тогда мой друг начал лупить бедную машину, а я наблюдала за сценой в сторонке. Подойдя поближе и желая помочь ему, я сразу заметила, что автомат уже наполовину взломан, и его крышка почти открыта.

— Давай откроем крышку и вытащим хотя бы деньги, — предложила я.

Но Хидемаса уже выдохся и успокоился, отказавшись от моей идеи.

Расстроенные, мы побрели дальше. Солнце уже палило нещадно. Ему надоело играть в прятки и оно засветило изо всех сил. Моему лицу от этого становилось только хуже.

Когда мы вышли к поселку, было уже три часа. У нас оставалось тридцать минут, чтобы перекусить и идти на корабль. От голода мы заказали в кафе по два тоста, быстро расправились с ними, хотя это вам не Лапута-тост, и поспешили на борт. Подниматься на самый верх мы не стали, а заняли длинные лавочки на втором ярусе. Подложив под голову рюкзаки, мы тут же разлеглись и дали отдохнуть нашим ноющим мышцам.

Попрощавшись мысленно с островом Такашики, я поняла, что на палубе довольно прохладно и предложила посидеть где-то внутри кабины, тем более там кресла в разы удобнее железной лавочки. Зайдя внутрь, мы заняли места на самом первом ряду, рядом с окнами и телевизором. На экране что-то говорили и показывали про книжный магазин, и Хидемаса увлеченно следил за происходящим. Мне же было совсем непонятно, о чём идет речь, я заскучала и задремала. Но через минут пятнадцать я открыла глаза, и увидела, что передача поменялась, и теперь показывают что-то про ножи.

«Это будет соревнование», — пояснил Хидемаса.

Это я уже и сама поняла. Сначала показывали мастера, делающего ножи вручную, можно сказать, кузнеца. Потом показали инженеров, которые изобрели специальные ножи для резки большого объёма бумаги на фабриках и печатных изданиях. Задача участников состояла в том, чтобы сделать такой нож, который бы разрезал металлическую полую трубу диаметром примерно пять сантиметров. Не знаю, сколько дали времени на подготовку, но мастер долго ковал и обрабатывал свой нож, точил острие, обжигал и поливал холодной водой. Когда нож был готов, его испробовали на овощах. Он резал помидор на кружочки толщиной меньше миллиметра и совершенно легко проходил сквозь мякоть. Инженеры же долго думали, рассчитывали и чертили в программе свой инструмент. Он получился в итоге не с прямым лезвием, а с отточенным вниз клином. В первом раунде в специальный механизм, действующий по принципу гильотины, вложили обычный нож — он смог только слегка вмять трубу. Затем настала очередь мастера, он очень волновался и до последнего затачивал свое творение, вот нож упал — и на трубе осталась только вмятина, чуть более существенная, чем от обычного ножа, но всё-таки разрезать металл не получилось. И вот вышли инженеры со своим изобретением. Нож упал, клин вошел в металл, и труба распалась на две половинки! Инженеры ликовали, кузнец плакал.

Во втором раунде кузнец, недолго думая, сделал такой же клин только вручную, отточил его, и, конечно же, его нож тоже прорезал металлическую трубу. А что же ещё придумали инженеры, увидеть мы не успели, потому что уже причалили к берегу. Возвращаясь домой, мы всю дорогу спорили, кто же победит.

— Я считаю, что победит мастер, потому что всё, что делается ремесленниками вручную, качественнее и лучше, — начал Хидемаса.

— А я за инженеров! Это была их идея с клином! А мастер её просто украл! — Не согласилась я.

— Но ведь ты когда придёшь в магазин, скажем, за гитарой, какую ты возьмешь? Ручной работы или машинной?

— Конечно, ручной! Но это совсем не то!

— Нет, это то же самое! Этот мастер — лучший в мире! Представь, что будет, если он проиграет? Тогда он не будет лучшим! Это неправильно.

— Но ведь он не догадался сделать нужную форму!

— Хорошо, давай придем домой и посмотрим результаты в интернете.

— Хорошо, — пошла на компромисс я, хотя была уверена в своей правоте.