Путешествие на берег Маклая
Шрифт:
Этот род произведений искусства носит совсем иной характер, чем первый – простые орнаменты. По большей части, рисунки эти исполнены грубо, на скорую руку, и совершенно непонятны для постороннего. В соседней дер. Бонгу я нашел на фронтоне буамбрамры ряд щитов из влагалищ листьев саговой пальмы. Эти щиты были украшены грубыми рисунками наподобие иероглифов, изображавшими рыб, змей, солнце, звезды и т. п. в различных комбинациях.
Эти 6 щитов сильно меня заинтересовали, но я не мог понять их значения. Открыл я их в первое время моего пребывания на Новой Гвинее, когда я не мог ни удовлетворительно объясняться, ни понимать по-папуасски, чтобы просить разъяснения. В других деревнях я также видел на стенах некоторых хижин рисунки, сделанные красной и черной краской; встречал подобные же фигуры на стволах деревьев в лесу, вырезанные на коре, но, вследствие их простоты и в то же время разнообразия, еще менее понятные.
На широком дощатом крае больших
Здесь, по случаю спуска двух больших лодок, над которыми туземцы работали несколько месяцев, был устроен праздничный пир. Когда он близился к концу, один из присутствовавших молодых мужчин вскочил, схватил уголь и начал рисовать ряд примитивных фигур на толстой балке, лежавшей неподалеку на площадке. Фигуры эти были очень похожи на те, которые меня уже давно интересовали. Я следил с любопытством за работой импровизатора-художника и скоро получил разъяснение рисунка, а одновременно и вообще фигур, значение которых мне долго представлялось загадкой.
Две первые фигуры, нарисованные туземцем, должны были изображать две новые лодки, стоявшие наполовину на берегу, наполовину в воде. Затем следовало изображение двух зарезанных для пира свиней, которых несли мужчины привязанными к палке. Далее было показано несколько больших табиров, соответствовавших числу блюд с кушаньями, которые были предложены нам в этот день.
Наконец, была изображена моя шлюпка, отмеченная большим флагом, две больших парусных лодки с о-ва Тиара (архипелаг Довольных людей) и несколько малых пирог без парусов, принадлежавших ближайшим соседям Били-Били. Эта группа должна была изображать присутствовавших на обеде гостей.
Рисунок был мне подробно разъяснен художником и его друзьями, которые, следуя данному примеру, расцвечивали рисунок красной глиной и известкой. Изображение должно было служить воспоминанием о происходившем празднике; я его видел еще месяцы спустя.
Мне стало ясно, что это изображение, которое с трудом можно было назвать рисунком, равно как и все изображения в том же роде, виденные мною раньше, должны быть рассматриваемы как зачатки примитивного образного письма, и мои последующие наблюдения только подтвердили такое предположение. Значение этих импровизированных рисунков неизвестно и непонятно другим, не бывшим при их начертании; они являются произведениями небольшой группы лиц и даже одного смышленого человека и относятся к какому-нибудь особенному событию. Так, напр., я не мог получить разъяснения рисунков в Бонгу.
После сделанного мною открытия я с большим интересом продолжал наблюдения в том же направлении. При всяком удобном случае я побуждал своих друзей зарисовывать разные события и скоро увидел, насколько различными выходят у них изображения самых обыкновенных вещей и насколько велика их условность, решительно не дающая возможности понимать это примитивное письмо посторонним.
Приведу пример: мужчина изображался (даже одним и тем же художником), во-первых, в виде грубой человеческой фигуры [191] ; во-вторых, в виде лица с глазами и большим ртом; в-третьих, в виде гребня с пучком перьев [192] ; в-четвертых, в виде мужского полового органа [193] . Кроме этих четырех изображений понятия «мужчина», я уверен, было еще много других, или, во всяком случае, они могли существовать.
191
Такое изображение уже само по себе очень варьирует. В одном случае оно было детально, можно было ясно различить фи-зиономию, видны были даже 5 пальцев на каждой руке. В другой раз мужчину должен был изоб-ражать крест с кружком наверху; иногда не проводится даже поперечная линия, изображающая руки, пока, наконец, понятие о мужчине не выражается одной простой вертикальной линией.
192
Гребнем с пучком перьев изобра-жался полноправный мужчина (тамо), в отличие от молодых людей (маласси), не носящих пучков перьев, а лишь одно петушиное перо; маласси поэтому изоб-ражались в виде гребня с петушиным пером.
193
Чтобы отличить мужчин от женщин, которые изображались в виде женского полового органа.
Подобными изображениями не ограничиваются мнемонические средства папуасов берега Маклая. В каждой деревне можно видеть висящие кости, [194] скорлупы кокосовых орехов, [195] пучки сухих листьев, [196] пустые корзины [197] и т. д. Все это должно напоминать о каком-нибудь событии, но смысл всего этого вполне понятен только жителям данной деревни, иногда лишь отдельным группам их и даже только единичным лицам; поверхностный путешественник может их едва заметить.
194
На память о большом пире.
195
На память о более скромном пире, для которого не резали животных.
196
На память о посещении, обыкно-венно их вешает сам же друг.
197
На память о подарке, принесен-ном друзьями из другой деревни; обыкно-венно вешают корзину, в которой принес-ли подарок, на ближайшем дереве в виде воспоминания, а отчасти и для того, чтобы напомнить об ответном подарке
В каждой буамбрамре висят нижние челюсти свиней и собак, черепа рыб, разных сумчатых и т. д. – на память о различных празднествах, удачной рыбной ловле, охоте и о посещении друзей. Это – настоящие календари прожитых месяцев и годов, которые, хотя и отмечают события очень наглядно и просто, однако могут иметь значение лишь для отдельных лиц и большею частью только для одного поколения.
3. Скульптура из дерева. К этой категории принадлежит немалое число скульптур, которых нельзя назвать собственно идолами, но которые, во всяком случае, представляют фигуры, стоящие в тесной связи с религиозными идеями папуасов. Почти в каждой деревне я видел такие телумы [198] , внимательно их осматривал, узнал их названия и зарисовал не менее двадцати штук.
198
Название этих деревянных фигур на наречии дер. Бонгу.
Эти скульптуры представляют, по моему мнению, большой интерес, потому что они могут дать некоторые указания относительно родства между меланезийскими племенами. [199] Заслуживают они также особенного внимания и как художественные произведения каменного века. Я не хочу входить здесь в описание отдельных фигур, так как даже беглый набросок может дать лучшее представление, чем подробное описание.
Точные снимки с них я имею в виду опубликовать в своем иллюстрированном сочинении о береге Маклая. Здесь я отмечу только некоторые их особенности.
199
Это, наверное, то же самое, что и так называемые «корвары» в Дорэ (Голландская Новая Гвинея).
Телумы – это сделанные из дерева, реже из глины, изображения человеческих фигур обоего пола. Почти все они имеют своеобразные украшения на голове, а на мужских фигурах половые части достигают обычно огромных размеров. Почти у всех высунут язык, соединенный у многих фигур с penis’ом. Эти особенности изображения можно назвать характерными.
В Энглам-Мана я нашел своеобразный телум, представлявший человеческое тело с головой крокодила, на которую была надета в виде шляпы черепаха. В этой же деревне оказался еще один телум, бросившийся мне в глаза: то была человеческая фигура, державшая в обеих руках таблицу, покрытую различными рисунками.
При ближайшем расспросе я узнал, что это была копия со старинного телума: знаки на таблице представляли, вероятно, непонятые фигуры оригинала. У всех фигур нос был продырявлен, как у папуасов. Каждый телум, а их во всякой деревне имелось несколько, носит свое особое название.
Значение этих деревянных статуй я не мог вполне выяснить. Как сказано выше, они, наверное, находятся в некоторой связи с религиозными представлениями. В некоторых горных деревнях я нашел большие камни, почитаемые как телумы. Если рассматривать эти изображения с точки зрения искусства, то они также доказывают художественные способности папуасов, их большое терпение, равно как и путь, которым простой орнамент переходит в барельеф, а затем через горельеф в фигуры.