Путешествие на Тандадрику

Жилинскайте Витауте Юргисовна

— Шлёпанец, — пробормотал толстяк в своё оправдание. — Отдохните, пока я тут с ним разберусь.

Bee уселись под «Серебряной птицей», а Твинас обогнул корабль, чтобы привести себя в порядок. Наконец-то Кадрилису представилась возможность поведать о своих приключениях.

— Если бы вы знали, что со мной случилось возле этой линии! Жуть! Я чуть не погиб!

— Кадрилис, — послышался вдруг из-за

корабля басок Твинаса, — иди-ка сюда, живо, нужна твоя помощь!

— Сейчас, — вскочил заяц, подумав при этом: «Ну вот, и снова не закончил рассказ — совсем как Кутас песенку про птичку пересмешника!»

Твинас ждал его в полном замешательстве и с неизменной трубкой во рту.

— Ну, что у тебя? — нагнулся он к шлёпанцу пингвина.

— Послушай, — чуть слышно прошептал сыщик ему на ухо, — у меня для тебя секретное задание. Согласен?

— Ясное дело! — пылко заверил Кадрилис, заинтригованный таинственностью ситуации и доверием великого сыщика.

— Тогда слушай, — ещё тише прошептал Твинас. — Когда очутишься на корабле, набрось Эйноре на глаза эту вещицу. — И он протянул Кадрилису перчатку.

— Будет исполнено! Вот увидишь — комар носа не подточит! — пообещал Кадрилис, запихивая перчатку в тайник. — Хочу только спросить…

— Ни о чём не спрашивай! — строго осадил его Твинас. — Договорились?

— Молчу как рыба! — с заговорщицким видом прошептал Кадрилис и, подмигнув, нарочито громко спросил: — Ну как? Будет теперь тапок держаться?

— Без проблем! — так же громко ответил Твинас. — Спасибо тебе большое за помощь. Можем вернуться к работе.

Четвёрка снова начала готовиться к подъёму на корабль. И вот Кадрилис запрыгнул на плечи пилота, потом зацепился лапами за порог и наконец очутился на корабле. Впервые в жизни он выполнял секретное задание. «И зачем это нужно?» — не мог взять в толк заяц, прикрывая перчаткой глаза Эйноры. Но разве мог Твинас выдать ему тайну куклы, разве мог объяснить, что любой очнувшийся от обморока первым делом открывает глаза? Так и Эйнора: она могла машинально поднять веки, взмахнуть ресницами, и её обман выплыл бы наружу.

Эйнора приходит в себя

Положив Эйноре на лицо перчатку, Кадрилис потряс куклу за плечи.

— О-о, — простонала Эйнора и открыла глаза.

Должно быть, прошла целая минута, пока она вспомнила, что с ней случилось. А вспомнив, тут же зажмурилась, чтобы снова погрузиться в темноту. Перед обмороком Эйнора обнаружила в кабине пилота нечто… После такого кукла не решилась бы признаться, что она зрячая, ни за что! Правда, она усомнилась, хватит ли у неё сил и дальше притворяться наивной глупышкой, спокойно слушать голос Менеса, терпеть его прикосновения, когда ей известна ещё одна тайна — тайна кабины пилота. Но кукла в который раз вспомнила обожжённого безносого Кутаса, одноухого смельчака Кадрилиса, одноногого добряка Твинаса, вспомнила, какой теплотой они окружили её, и решила вынести любые лишения, лишь бы оградить своих друзей от грозящей им беды.

Пока Эйнора размышляла

обо всём этом, Кадрилис нажал кнопку и трап опустился вниз. Первым взбежал наверх пилот. Эйнора отчётливо слышала его быстрые шаги, скрип отворяемой двери, лязг ключа в замочной скважине. Пилот заперся у себя в кабине. Потом кукла услышала тяжёлое шлёпанье, и по её лбу скользнул кончик крыла.

— Ну что, стало легче? — послышался басок.

— Да… уже… наверное… — ответила Эйнора, убирая с глаз перчатку и садясь. Внезапно она вздрогнула и напряглась: дверь кабины отворилась, потом закрылась и рядом раздались шаги. Прохладная кожаная перчатка скользнула по её руке.

— Выпейте вот это, — велел пилот.

Она почувствовала возле губ прикосновение соломинки и стала испуганно пить коктейль. «А если он хочет отравить меня, если он всё понял?» — мелькнула у неё отчаянная мысль, но коктейль пахнул ежевикой, ананасами и был таким вкусным, что кукла и не заметила, как осушила целый стакан. Она почувствовала прилив бодрости и сил.

— Спасибо, — искренне поблагодарила пилота Эйнора, поднимаясь на ноги.

А голос, тот самый голос, которого она боялась больше всего на свете, спросил её:

— Вы на что-нибудь жалуетесь?

— Нет… не жалуюсь, — чуть слышно ответила Эйнора.

— Покажите, чем вы ушиблись?

— Затылком.

Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать, когда пилот провёл ладонью по её затылку.

— Никакой шишки нет, — строго заключил он.

— Но ведь, — пробормотала Эйнора, — я так сильно ударилась, у меня прямо в глазах потемнело.

— Потемнело? — удивился пилот. — Как может потемнеть в глазах, если перед ними и без того всегда темно?

Эйнора поняла, что допустила непростительный промах и дала заманить себя в ловушку.

— Как? — повторил пилот. — Прошу пояснить.

— Я… Мне казалось…

В этот решающий миг на помощь пришёл Твинас.

— Между прочим… — пробасил он. — Почему бы вам, пилот, самому не попробовать? Зажмурьтесь и представьте, что перед вами белый айсберг. А затем ударьтесь затылком о стену. Вот и узнаете, что это такое — в глазах темнеет.

— Не только темнеет, но и зеленеет, когда сверкают зелёные молнии, — поддержал Твинаса Кадрилис, который смутно уловил, что этот странный разговор каким-то образом связан с перчаткой и его секретным заданием. — К тому же я не успел сообщить вам новость, да такую, что у вас самих в глазах потемнеет, когда…

Его прервал визгливый голос Лягарии, донёсшийся снаружи:

— Все на корабле?

Командир появилась только сейчас, поэтому не могла знать, что происходило на «Серебряной птице». Она запыхалась и выглядела испуганной.

— Я тут слегка заблудилась, вернее, побежала не в ту сторону, — призналась Лягария. — А… а Кадрилис вернулся?

— Вернулся, вернулся, — ответил Кутас, сидевший у трапа. — Эй, приятель! — крикнул он наверх. — Тебя тут ищут.

Ещё один поединок