Путешествие на Тандадрику
Шрифт:
— Ну, если эти, как их… — донёсся до Кадрилиса слащаво-медовый голос Лягарии, — техники такие же, как ты, дедушка, добряки, то мне бояться нечего.
— Добряки? О-хо-хо! — захохотал сторож. — Да они же роботы! Они автоматически устраняют всё, что мешает. И всех посторонних… всех непрошеных посетителей… Чтобы не создавали помехи.
Кадрилис обомлел: ведь так и «Серебряную птицу» могут устранить! Он отскочил от двери, огляделся: уж не шагают ли сюда страшные роботы? Нет, никого не видно. Успокоившись, он снова прильнул к щёлке.
— Вот видишь, даже искусственные
— Да и не старичок ты вовсе, а славный бородатый коллега-богатырь, — расточала похвалы лягушка. — Да этакий Геракл может запросто скрутить в бараний рог десяток инспекторов! Выпей ещё капельку. Замечательное средство, на моей планете оно возвращает молодость, бодрость, силу — всё!
«Ну и лгунья!» — ужаснулся Кадрилис.
— Никогда ничего подобного не пробовал… — отпил ещё глоточек дедок. — Ух ты! Прямо глотку дерёт! Честное слово! И такая силушка в теле появляется, что наплевать на всех технических инспекторов… Я сам себе… инспектор… хо!
— И всё-таки ты мне скажи, — допытывалась Лягария, — как, с помощью каких мер, можно этих инспекторов одолеть?
— Каких мер… инспе… — сонным голосом пробормотал сторож.
— Да говори же, не тяни! — не унималась Лягария.
— Ну-ужно… — промычал сторож… — нужно… прервать… кон… такт…
— Какой контакт? Как прервать? — судя по всему, осмелевшая Лягария дёрнула сторожа за бороду, поскольку послышался крик.
— Проткнуть… — только и смог сказать старичок, похоже упавший на пол, потому что от грохота задрожали стены сторожки.
— Куда проткнуть? Чем проткнуть? — голос Лягарии становился всё истеричнее. — Если скажешь, дам тебе десяток таких бутылочек с эликсиром молодости. Говори же!
Но в ответ послышался лишь громкий храп. Сторож не реагировал на усилия лягушки растолкать его.
«Что делать — мчаться назад на корабль и предупредить об опасности или показаться на глаза Лягарии с таким видом, будто лишь сейчас сюда пришёл и ничего не слышал?» — заколебался Кадрилис, потихоньку закрыв дверь. Его сомнения были мигом развеяны: дверь распахнулась, ударив его по верхней губе, и на пороге выросла Лягария.
— Кто тут?! Кто?! — испуганно воскликнула она.
— Это я… — пролепетал Кадрилис.
— Ну и напугал… неорганизованное ты создание! — пришла в себя лягушка. — Что ты тут делаешь? Шпионишь?
Я… я заблудился… заскочил сюда спросить дорогу… и вот! — не моргнув глазом соврал Кадрилис.
— Ну хорошо, — смягчилась Лягария. — У меня для тебя как раз жизненно важное задание. Отнеси-ка на корабль мои вещи, — она притащила раздутый саквояж. — Только не вздумай расстегивать, тут мои подарки, я их получила от сторожа… за ценную консультацию, понял?
— Понял.
— Я же побегу туда первая, поскольку без моего руководства там может возникнуть хаос. Пока!
«Вот тебе раз!» — удивлённо приоткрыл рот Кадрилис, глядя, как лягушка изо всех сил запрыгала к кораблю. Спасает свою шкуру от роботов, а его бросила на погибель с этой сумкой и даже не предупредила
Заяц поволок саквояж за собой, то и дело оглядываясь, не приближается ли технический инспектор. «Может, — думал Кадрилис, — стоит бросить саквояж и пулей нестись на корабль?» Топая вдоль линии, он вскоре заметил клавиши и металлические штыри, с которых кто-то сковырнул верхнюю часть, — на некоторых ещё остались разноцветные ручки. Кадрилис не обратил бы на это внимания, если бы в прорехе саквояжа он не увидел точно такую же ручку.
— Вот тебе и… подарки Сторожа…
Кадрилис решительно расстегнул саквояж и увидел целую гору таких «подарков». В ярости он вышвырнул их вон, но тут же подумал, а не приладить ли их на место. Возможно, тогда удастся упросить технических инспекторов всё забыть и спасти от опасности и себя и «Серебряную птицу».
Заяц без промедления принялся насаживать ручки на штыри. Трудился он до седьмого пота, ползал на четвереньках от штыря к штырю… Вот и последняя ручка, можно наконец передохнуть… И тут Кадрилис увидел падающий с неба луч розового света. В месте, где свет достиг земли, открылся люк, и на поверхность поднялось существо с прямоугольным телом, множеством тонких ножек, светящимися экранами вместо глаз и с одной толстой рукой, которая, словно шланг от пылесоса, потянулась к Кадрилису, пытаясь втянуть его вместе с воздухом в свою пасть…
На дрейфующем айсберге
Айсберг, на одной из ступенек которого сидел Твинас, неспешно дрейфовал вдоль скалистого берега, где лениво развалилось целое стадо тюленей. Изредка кто-нибудь из тюленей приподнимался, ползком подбирался к воде, а там плюхался в неё, чтобы затем вынырнуть с трепыхающейся серебристой рыбой в зубах. Далеко-далеко, на самом краю океана, белел пароход — а может быть, всего лишь белое облачко?
Твинас впитывал бодрящий воздух, наслаждался холодом, которым тянуло от льдин, плеск волн убаюкивал его, как колыбельная. Но ему было не до сна: на том же айсберге, только чуть поодаль, расположилась целая колония пингвинов. Он узнал их по телевизионным передачам. Это были императорские пингвины с блестящими тёмно-синими перьями и золотистыми ворсистыми коронами. Они и держались как истинные короли ледников: стояли неподвижно в величественном оцепенении, не обращая ни малейшего внимания ни на тюленей, ни на Твинаса, ни на кого-либо вообще, будто сами они были миниатюрными айсбергами, и только их пингвинята сновали туда-сюда.
«Они меня ещё не заметили, — сказал про себя Твинас, — и мне, как гостю, пожалуй, стоило бы первому подойти к ним, представиться, рассказать, откуда я и как тут очутился».
Но не успел он сделать и двух шагов, как растянулся, завалившись на спину. Шлёпанец скользил по льду не хуже остро наточенного конька! Кое-как поднявшись, толстяк снова уставился на императорских родственников: не видели ли они его несуразного падения, не смеются ли? Нет, они и клювы не повернули в его сторону, их короны даже не шелохнулись… Твинас успокоился и снова побрёл в их сторону, осторожно подволакивая шлёпанец.