Путешествие на тот свет, или Повесть о великом хаджже
Шрифт:
– Господин доктор, - обратился ко мне он, прочитав недоумение на моем лице, - вы должны знать, я происхожу из духовного рода, из рода истинных ходжи, [5] то есть семьдесят поколений моих предков являлись ходжи. Верьте слову, Нариман крепок, как конь, и здоров, как бык! Нет, не возражайте, как бык!
Я хотел было запротестовать против обращения ко мне со словом «господин», но манера муллы изъясняться до того ошарашила меня, что я позабыл о своем намерении.
5
Почетное звание у мусульман. Звание ходжи имеют люди, претендующие на происхождение от одного из четырех арабских халифов. Не путать с хаджи - почетной приставкой - титулом к имени мусульманина, совершившего хаджж, т. е. паломничество к святым местам.
В тот день будущим паломникам вкратце рассказали об Объединенной Арабской Республике, [6] о республике Судан и о Саудовской Аравии, куда мы держали путь, и во время беседы дали понять, что все отъезжающие за границу, в том числе и представители духовенства, отправляющиеся в паломничество, не должны забывать, что они является гражданами Советского Союза, и вести себя достойно этого звания.
Я счел нужным сообщить о состоянии здоровья муллы Наримана, выразив удивление, что такому больному человеку разрешили предпринять столь трудное путешествие. Кори-ака, руководитель нашей группы, поддержал меня, предложив, пока еще есть время, чтобы московские врачи осмотрели почтеннейшего муллу и высказали свое мнение. Но тут мулла, вскочив с места и потрясая в воздухе длиннющими ручищами, и вращая во все стороны огромными глазищами, пылко сообщил, что он происходит из древнейшего и знаменитейшего рода, что семьдесят поколений его предков являются ходжи и что мулла Нариман в силах совершить не только одно путешествие в названные страны, но и сто раз обойти вокруг света. И тот, кто захочет помешать его высоким помыслам и благородным намерениям, пусть не увидит ни одного мало-мальски хорошего дня и на этом и на том свете и во веки веков испытывает неслыханные мучения. Нет, нет, не возражайте, закончил он свою речь, неслыханные мучения…
6
В те годы Египет и Сирия то сходились, то разводились и, сходясь, называли себя именно так.
… Кто-то тронул меня за плечо и прервал мои раздумья.
– Дохтур-джан, давайте закурим.
Этот толстый мужчина, Урок-ака, хатиб [7] мечети города М. вот уже пять дней делит со мной мои сигареты.
Из кармашка в спинке кресла я достал пачку сигарет, спички и протянул ему.
– Благодарю, спички у меня имеются, - сказал он, закурил, пустил клубы дыма к потолку салона и, одарив меня ласковой улыбкой, отправился на свое место.
7
Мулла соборной мечети, читающий хутбу - публичную проповедь перед верующими, собравшимися на пятничную молитву.
Да осенит Аллах наше путешествие!
Проснулся Исрафил, ткнул меня пальцем и показал в иллюминатор. Восточный подол неба уже стал синим. Близился рассвет. Интересно, где мы сейчас пролетаем?
Еще в аэропорту кто-то из паломников поинтересовался, сколько мы будем лететь.
– До Каира пять с половиной часов лета, а оттуда еще три до Хартума, - ответил служащий аэропорта.
Один из знатоков русского языка так перевел это старику:
– Если великий Аллах смилостивится, то пролетев пять с половиной часов, мы, иншалла, [8] достигнем великого города страны ислама - священного Каира. И если щедрый творец соизволит сделать наше путешествие счастливым, то, пролетев еще три часа, иншалла, мы достигнем цели нашего путешествия, да осенит наш путь всемогущий Аллах, да хранит всех нас в благоденствии и добром здравии.
8
Если бог пожелает; - формула постоянно произносимая мусульманами.
Все произнесли «аминь» и благоговейно провели руками по лицу и бороде.
Если бы полет совершался днем, стюардессы объявляли бы, над какими местами мы пролетаем, информировали о температуре за бортом и сообщали тому подобные сведения. Сейчас все спят. По моим расчетам мы летим над Грецией.
Я впервые отправляюсь за рубеж и предвкушаю много необычного и интересного. Мир, который я увижу, будет отличаться от того мира, который много лет был мне близок, был моим миром. Я хорошо представляю себе это, но все же то, что ожидает меня впереди, вызывает какое-то смутное беспокойство. Что встречу я там? Какие испытания выпадут на мою долю?
Сказать по правде, неожиданности начались для меня еще на нашей земле.
В аэропорту впервые в жизни досматривали содержимое моего багажа. У меня с собой два небольших чемодана. В одном одежда, запас сигарет, сахар и зеленый чай. В другом медикаменты и самые необходимые инструменты. Молодой таможенник тщательно проверял каждый сверток. Он ощупывал пакеты с бинтами и ватой. Из первого чемодана достал сигареты, взвешивал каждый блок на руке, надорвал одну пачку рафинада и словно удивился, что там сахар. Я терпеливо наблюдал за всем этим и, хотя прекрасно понимал, что процедура эта необходима, сердце у меня щемило. Всегда ощущаешь неловкость в доме, где что-нибудь пропало. Подобное чувство овладело мною сейчас.
Таможенник взял в руки мой фотоаппарат, расстегнул футляр, внимательно осмотрел аппарат со всех сторон и положил на место. Затем принялся за катушки пленки, завернутые в черную бумагу.
– Пленка?
– Да.
– Новая?
– Да.
Задумчиво ощупав их, он спросил:
– Заснятой нет?
Словно злой джин [9] дернул меня за язык. Терпение мое лопнуло. Кровь бросилась в голову и, побагровев, я вскричал дрожащим от негодования голосом:
9
Черт, злой дух (араб.).
– Я же сказал, что новая! За кого вы меня принимаете?! Я врач! Советский врач! Понятно?
Очевидно, таможенник не впервые был свидетелем подобного взрыва. Он укоризненно на меня посмотрел и перешел к следующему пассажиру.
Наш ИЛ-18, мерно гудя моторами, плывет по воздушному океану. Время от времени через салон проходит кто-нибудь из экипажа, скользя взглядом по рядам мирно спящих пассажиров, и мне кажется, что моих спутников в чалмах и халатах рассматривают с особенным любопытством.
Мулла Нариман поднялся с места. Встав в проходе между креслами, он потянулся, но потолок салона слишком низок для его роста. Природа не поскупилась при его создании. Такого высокого человека я видел только однажды лет пять назад во время розыгрыша первенства по баскетболу среди игроков одной из прибалтийских команд. Я подошел к нему.
– Как самочувствие, мулла Нариман?
– Хорошо, благодарю вас, сударь, благодарю.
Мулла Урок-ака засеменил ко мне
– Давайте, братец, подымим.
Я принес сигареты.
– Простите, я оставил спички на кресле.
Я принес и спички.
Небо посветлело и можно было различить землю. Правда, внизу была не земля, а море. Его ртутная гладь казалась с такой высоты боком огромной рыбы.
Проснулся Исрафил:
– Ты не спал, Курбан?
– Нет.
– Почему?
– Не получается.
Исрафил хмыкнул и уставился в иллюминатор.
Уже второй день, как мы на «ты». Я весьма рад этому. В течение пяти дней до отлета в обществе своих новых знакомых я часто чувствовал себя одиноким и всеми покинутым. В Москве в гостинице у выставки меня поселили в одном номере с бухгалтером кубанского колхоза и с механизатором из Эстонии.