Путешествие на восток
Шрифт:
1
Степка, выпучив глаза, носился из угла в угол. Парень был явно не в себе.
Лариса, Настя и Федор с недоумением взирали на волнующегося товарища, ещё не зная в чём, собственно, дело…
За час до этого Степан совершенно неожиданно обзвонил присутствующих
Редкий случай — в эту субботу занятия в школе отменили, потому что у учителей проходил конкурс «Лучший по профессии». Пока педагоги соревнуются, чтобы определить самого-самого, вполне можно было бы подольше поспать. А тут этот Степка со своими идеями… Где уж тут отдохнешь!
Степан, после того, как друзья, наконец, собрались, ожидал бурных вопросов, но ребята были какие-то сонные и молчали. Лариса с Настей только что переругались и дулись друг на друга. Федька, тот вообще сидел, внимательно рассматривая что-то на потолке.
— Вы как будто бы ничего не замечаете?! — удивлялся Степка, не переставая метаться по комнате.
— Что мы должны заметить? — в вопросе Ларисы слышалось раздражение.
— Как что? Нафани-то среди нас нет!
— А где же он? — Ларисе постепенно начало передаваться Степкино волнение.
— Пропал Нафаня! Исчез совсем! — замогильным голосом пояснил Степан.
— Как пропал? — воскликнули Настя и Лариса хором.
— Не может быть! — отрешенный Федор всё же начал просыпаться…
Степка перестал бегать и, прерывисто вздохнув, устало произнес:
— Я даже не уверен, жив ли он сейчас…
В комнате воцарилось молчание…
Ещё каких-то пару дней назад Нафаня сидел на уроке и смотрел в окно. Там всё говорило о приближении лета — яркое солнце, зеленые деревья, щебетание птиц… Теплынь. До начала каникул оставалось совсем чуть-чуть.
Он не любил уроки литературы. Даже не то, что не любил, просто ему на них было скучно. Хотя по этому предмету, как, впрочем, и по другим Нафаня был круглым отличником. Ему не нравилось, что читать нужно по программе, а не то, что на самом деле интересно. Когда человека заставляют делать что-либо не по доброй воле, это всегда рождает некое противодействие…
Марья Антоновна, молодая учительница, распинающаяся сейчас у доски, появилась в школе в начале учебного года сразу после института. Это был ее первый опыт работы. Она старалась. И старалась во всю… Начинающая литераторша не хотела преподавать просто и нудно. Марья, как за глаза стали называть ее школьники, всеми силами пыталась привить ученикам любовь к своему предмету. Но, сейчас глядя на сонный класс, она отчетливо понимала: ничего- то у неё не получается…
Нафаня, занятый своими мыслями, с любовью покрутил браслет на левой руке. Сколько приключений было связано с ним!
Воспоминания о пережитом надолго погрузили Нафаню в задумчивое состояние. Он даже не сразу заметил, что Степка подает ему какие-то знаки.
Отчаявшийся Степан скатал кусок бумажки в шарик и, с помощью линейки выстрелил им в Нафаню. Результат был достигнут — Нафаня все же обратил внимание на друга, но
— Т-а-а-а-к! Это уж слишком! — возмутилась литераторша. Она развернула комочек и прочитала вслух:
«Нафаня! На «Карле» сняли печати. Сейчас в этом доме делают казино. Я вчера там был. Так что нам нужно срочно переговорить! Степан».
— Чушь какая-то! Казино! Им бы о прекрасном и великом думать. А они о игорных домах… Степочка, будь любезен, выйди вон из класса, — Марья Антоновна раньше никогда никого не выгоняла. Поэтому сделала она это очень вежливо. Первый раз все же…
«Нет, ну надо же, как неосторожно! — расстроено думал Нафаня. — Теперь весь класс слышал содержание записки! Лучше эс-эм-эской бы послал. Некоторые ушлые, такие как Жмот, сразу поймут, что мы опять что-то затеваем».
Нафаня исподтишка посмотрел на Никиту по прозвищу Жмот. Но тот сидел спокойно, как ни в чем не бывало.
— Марьтонна! Я больше не буду! — как маленький заныл Степка, которому вовсе не хотелось быть выгнанным.
— Ну ладно! — сдалась литераторша, успевшая немного поостыть. — Сиди, но не мешай мне вести урок.
Она положила записку на стол и продолжила прививать любовь к литературе этим «хулиганам»…
Комочек из смятой бумаги на столе учителя никак не давал покоя Нафане. Мальчику почему-то думалось, что записка обязательно должна попасть к нему, а не лежать сейчас на всеобщем обозрении. Хотя никакой логики в этом не было: содержание Степкиного послания и так уже было зачитано вслух перед всем классом.
Тем не менее, Нафаня решил воспользоваться браслетом. Мысленно он представил, что в его руке находится тонкий захват, длиной в самый раз до учительского стола. С помощью этого устройства он взял записку и медленно, чтобы не заметила учительница, стал двигать бумажку к себе, постепенно укорачивая воображаемое приспособление. Захват, представленный Нафаней и материализованный в виде силового поля с помощью браслета, был невидимым. Поэтому казалось, будто записка сама двигается по направлению к Нафане. Но, напрасно он думал, что никто ничего не заметил. Литераторша схватила записку и, окончательно выйдя из себя, приказала:
— И Нафаня, и Степан из класса вон! Оба! Я не буду разбираться, кто из вас больше виноват.
Марья Антоновна решила, что ее нарочно продолжают дразнить каким-то изощренным иллюзионистским приёмом. От этих охламонов всего можно ожидать…
На этот раз по решительному виду учительницы было ясно, что просьбы типа «я больше не буду», не помогут. Поэтому нарушители, чтобы не усугублять ситуацию, безропотно вышли.
— Ты с ума сошел! — сразу набросился Степка на Нафаню. — Зачем ты задействуешь браслет на глазах у всех? Хочешь, чтобы кто-нибудь догадался о его необычных свойствах?! Мы же договаривались при посторонних таких вещей не делать!