Путешествие на Южный полюс
Шрифт:
– Интересные идеи, господин Пигми, вы их публиковали?
– Публиковал статью в лондонском журнале «Двухнедельное обозрение» за январь 1888г., полную же концепцию я высказывал в своей книге «Племя» по социальной антропологии в 1893г.
– В силу отсутствия аргументов, а также в силу того, что Вы более специалист в отношениях людей, чем я, вынужден признать Ваши идеи приближенными к действительности, но, быть может, я нашел был со временем дыры в вашей теории, – в шутку сказал Ларс Нансен.
– Благодарю Вас, господин Нансен. Забавно получается, Вы занимаетесь животным миром, а я человеческим, но как же они похожи между собой, вы не находите?
– Безусловно, сходство имеется, но я Вас уверяю, что различий гораздо больше, – заключил Ларс Нансен.
Солнце опустилось под самый горизонт и осветило водную гладь огненным заревом.
Сегодня на ночную вахту заступали все новенькие и Джеймс Аллен. Остальные разошлись по своим каютам. Капитан решил поработать и подумать о предстоящем пути. Он пошел к себе, взял карты и навигационные приборы, задумчиво взглянул на меня и принялся работать. Я не стал отвлекать его от мыслей и решил заглянуть в кубрик, где матросы отдыхали перед предстоящей вахтой. Заодно решил поближе с ними познакомиться.
Дверь в кубрик была открыта. Там было четыре спальных места, и между ними стоял стол, за которым сидели Джеймс Аллен и новенькие матросы.
– А-а, Господин, доктор, это Вы, – сказал Аллен.
– Чем занимаются матросы перед ночной вахтой? – шутливо поинтересовался я.
– Мы играем в игру, господин доктор, – сообщил Нильс Транн.
– Интересно, что за игра?
– Хнефатафл, – ответил Финн Ронне.
– Хефа… что? – переспросил я.
– Хнефа-тафл. – по слогам произнес конопатчик.
– Хнефатафл, – с трудом выговорил я наконец.
На столе я заметил кожаный пласт, который можно было легко превратить обратно в кисет. На нем было расчерчено поле, состоящее из 81 квадрата. Крестом были выставлены маленькие деревянные фигурки в виде воинов викингов.
– В чем смысл игры? – поинтересовался я, усаживаясь на койку рядом с Алленом. Сидящий напротив нас Хенрик Айердаль начал объяснять мне принцип игры:
– В центре стоит белый конунг. Вокруг него – замок, где находится его дружина. А по сторонам – черные нападающие, их в два раза больше, чем дружины. Задача белых – провести главную фигуру в угол игрового поля. Задача черных – не допустить этого и уничтожить вражеского правителя. Все фигуры ходят так же, как шахматная ладья – на какое угодно число клеток по вертикали и горизонтали. При этом прыгать через другие фигуры запрещено, а конунг ограничен тремя клетками за один ход. Когда фигура оказывается между двумя фигурами врага – она считается выбывшей и убирается с поля. Чтобы убить конунга в замке – его нужно «зажать» с трех сторон. Но если правитель покинет замок – его можно «зажимать» как угодно.
– Что ж, начнем, а там видно будет, – сказал я, и мы принялись за игру.
Мне было приятно находится в их компании. Матросы были веселы, и никто из них не проявлял неуважения к кому-либо или негодования. Все же им платилась большая сумма, вряд ли можно было негодовать из-за этого. К тому же, все они были в своей стихии, они были заядлыми моряками и хорошо знали свое дело. Во время игры мы беседовали, и я многое узнал об этих людях.
Хенрик Айердаль родились и выросли в Норвегии в соседнем городе, где родился и вырос Ларс Нансен. Мать и отец Хенрика умерли очень давно, и он воспитывался в семье моряка, потому он и знает это дело с ранних лет. Финну Ронне повезло больше – он родился в богатой семье торговца рыбой и прожил пол жизни в Европе, во Франции, где работал на верфи и шил паруса. После этого он много лет плавал на французском боевом фрегате, где трудился парусным мастером. Финн и Хенрик были не разлей вода, они быстро подружились за время плавания и заботились друг о друге. Они всегда были веселы и бодры духом. Чего не скажешь о Нильсе Тране. Он был немного хмурым и замкнутым в себе. Его словно что-то терзало и беспокоило. Он рассказал историю своей жизни, что родился и вырос в Гренландии, в маленькой деревушке с населением в пять человек. Вскоре отец его умер, а матушка осталась с тремя сестрами и младшим братом. И чтобы помочь им, Нильс отправился работать на китобойное судно. Заработав деньжат, он поставил семью на ноги и отправился путешествовать, пока не встретил нас и не решил, что это будет делом всей его жизни, что это важная экспедиция, и он непременно поможет нам, ведь он бывал на Северном полюсе.
– Благодарю за игру, господа! – поблагодарил я матросов и вышел и кубрика. А они в свою очередь начали готовиться к ночной вахте.
Я пошел к капитану, чтобы разузнать о наших планах, но не застал его на месте. Зато я встретил господина Пигми, который сказал мне, что видел, как капитан заходил в кают-компанию. Я направился туда. Капитан сидел за столом и делал какие-то записи. Он стоял ко мне спиной, но понял, что вошел именно я.
– Миша, тебе не спится? – спросил он меня.
– Скоро пойду, – ответил я. – Как скоро мы прибудем к берегам Англии?
– Учитывая скорость течения, то примерно через двое суток, если погода не изменится.
– Скажи, а зачем тебе все эти ингредиенты, что я купил в Христиансанне? – вспомнил я вдруг.
– Ах это. Я собираюсь сделать динамит, – спокойно ответил дядя.
– Динамит?! – я был удивлен, и больше всего тем, что не догадался об этом по купленным ингредиентам. Химию я знал неплохо и даже не заметил, что купленные составляющие могут входить в состав взрывчатого вещества.
– Да, мой дорогой племянник, он необходим нам в тех краях, где лед может достигать очень большой толщины, и чтобы преодолеть его, нам придется его взрывать. Жаль, что я вспомнил об этом лишь тогда, когда мы уже выплыли из порта Петербурга. Это непростительная ошибка. Благо в Христиансанне у моего знакомого есть лавка с химическим оборудованием.
– Теперь я понял.
– Тебе стоит вздремнуть, день был насыщенным, а я пойду чуть позже. Доброй ночи, Миша.
– Доброй ночи, дядя.
Я вышел и направился к себе в каюту. Долго еще я не мог уснуть и думал о том, что сказал Джонатан Пигми, думал и о дельфинах, и об игре в хнефатафал… что после уезда из Петербурга я наконец обрел то, что давно мечтал обрести – хороших друзей и насыщенные деньки, которые радуют мою душу. Вскоре я заснул.
Происшествие
Было около шести часов утра, когда ко мне в каюту ворвался Ларс Нансен.
– Быстрее-быстрее, господин Курбатов, матрос упал с мачты!
– Что?! Кто упал?! Не трогайте его, я сейчас приду, – сказал я обеспокоенному норвежцу. Упавшего нельзя было трогать, иначе это могло бы убить его или нанести тяжкий вред здоровью. Я быстро оделся, взял инструмент и вышел на палубу. Все столпились вокруг лежащего на спине матроса. Это был Хенрик Айердаль. – Что произошло? – спросил я.
– Это был несчастный случай, господин доктор, – сказал Джеймс Аллен. – Поднялся ветер, и я распорядился, чтобы Хенрик и Нильс подняли паруса. Когда они поднялись на верх, я закурил трубку, и не прошло и полсекунды, как я услышал глухой звук, словно что-то упало. Я повернулся и увидел лежащего на палубе Хенрика, и сразу понял, что произошло. Он поскользнулся на рее и упал. Он рассказывал это с глубокой печалью, словно это было его вина. Разумеется, он не был виноват. Каждый из команды рискует жизнью, поднявшись на борт любого корабля.
– Миша, сделай что-нибудь, – поторопил меня дядюшка. Он тоже был растерян, и не знал, что ему делать.
Я наклонился над матросом, сердце его билось, он дышал, но пульс его был слабым. Я внимательно осмотрел пострадавшего и обнаружил обширную гематому на затылке и левом плече. Я открыл ему веки и посветил в них дядюшкиным фонарем, но зрачки не реагировали.
– У него сотрясение мозга, и скорее всего сломаны несколько ребер, и вывихнуто плечо, – сообщил я.
– Как скоро он придет в себя? – спросил капитан.