Путешествие парижанина вокруг света
Шрифт:
Андре и Фрике были поражены этой худобой, которой, по-видимому, пленник был весьма доволен; он не заставил себя просить и с полной готовностью сообщил вновь прибывшим все требуемые ими сведения.
Из его хрупкого существа вырвался, словно раскат грома, веселый, добродушный смех:
— Хе! хе! хе!.. Детки мои, есть на свете только одна благословенная страна — это Франция! Прекрасная старая Франция! И только один город…
— Париж! Мой родной Париж! — воскликнул мальчуган, перебивая его.
— Нет, Марсель, мой милейший! Мой родной Марсель! Тем не менее мы — соотечественники… А теперь вам желательно знать, почему и как я очутился здесь? Боже мой, все это случилось так просто, а нахожусь я здесь в этой откормочной клетке, вероятно, по той же причине, как и вы, то есть на откорме… Меня откармливают, как гуся или индюшку, для стола этих господ!
Если неизвестный хотел произвести на своих слушателей сильное впечатление, то это ему вполне удалось, только не в том направлении, в каком он ожидал. Фрике, ошеломленный тем, что услышал, корчился от душившего его смеха и не мог выговорить ни слова. Андре же с прискорбием убеждался, что видит перед собой помешанного.
Каким-то чудом живой скелет угадал, что происходит в головах вновь прибывших, и с добродушной усмешкой продолжал:
— Не сомневайтесь в моих словах, друзья мои! Как вам известно, мы в руках осиебов, которые имеют обыкновение пожирать своих врагов. Я хорошо знаком с их обычаями, так как я успел изучить их во время моего шестилетнего пребывания в местности, расположенной между Габоном и верхним Огоуэ. Однако успокойтесь. Нам еще далеко до вертела. Я, к счастью, слишком худ, чтобы быть съеденным. От вас зависит так же похудеть, как я. Я знаю для этого превосходнейший рецепт; впрочем, это не к спеху! Пир отложен до полнолуния. В нашем распоряжении еще целых две недели, а это больше, чем нужно, чтобы все обсудить и решить… Ну а теперь расскажите мне в свою очередь, мои милые товарищи по несчастью, какому случаю я обязан счастьем встречи с вами!
На это Андре сообщил, что доктор, состоявший при морской команде в Габоне, исчез и адмирал откомандировал небольшой шлюп для розысков пропавшего без вести врача. Сам же Андре, находясь в Аданлинанланго по своим личным делам, получил позволение адмирала присоединиться к экспедиции.
Далее он коротко описал основные перипетии произошедшего боя и подвиг маленького парижанина, затем их пленение дикарями.
Неизвестный слушал Андре с напряженным вниманием и наконец произнес:
— Так, значит, вы, многоуважаемый соотечественник, и этот славный мальчуган, оба, желая спасти неизвестного вам человека, поставили на карту свою жизнь и свободу!
— Да и вы сами сделали бы то же самое для этого милейшего доктора, который, можно сказать, добрейший из добряков, так что вся наша матросня горевала о нем! — вставил Фрике.
— Да разве вы не догадались, что это я?
— Вы? — воскликнули оба француза.
— Я самый! — подтвердил доктор, крепко пожимая им руки, и добродушное лицо его, растроганное и умиленное, совершенно утратило свойственное ему карикатурное выражение.
— Но, доктор, — воскликнул Фрике, — я ни за что не узнал бы вас, а между тем я вас видел не раз: ведь я был в числе экипажа, помощником кочегара!
— Тогда я выглядел иначе: я был в мундире; у меня были волосы или, вернее, парик; у меня были зубы, а теперь от всего этого ничего не осталось. Я думаю, что если бы я теперь себя увидел в зеркале, то сам бы испугался… Воображаю, как я должен быть безобразен!
— Признаться по правде, вы не можете похвалиться своей наружностью, не в обиду вам будь сказано! — засмеялся Фрике.
— Верю тебе, мой маленький насмешник! Но послушайте, господа, теперь уже поздно! Пора нам отдохнуть. Сейчас нам принесут поесть, а после обеда мы с вами хорошенько вздремнем, затем снова побеседуем. Я расскажу вам, какие странные приключения мне довелось пережить за эти три недели, что я нахожусь здесь.
ГЛАВА II
Далеко не все чернокожие добродушные негры, какими их рисует Бичер-Стоу. — Пагуэны, галлоны и осиебы. — Их гастрономия и отношение к племени ньям-ньям. — Мнение доктора Швейнфурта. — Почему жиреют и как похудеть. — Что значит оставаться худым.
— Поверьте, доктор, я совсем не хочу спать, так же как и оставаться здесь! — воскликнул Фрике.
— Так вы предпочитаете беседовать?
— Да, если только это не будет неприятно вам и господину Андре.
— Да нисколько, мой милый Фрике!
— Ну так будем беседовать! — согласился доктор.
— Прежде всего, так как все мы должны быть съедены, — конечно, учитывая наше желание, — то я желал бы знать кем?
— Вы любознательны!
— Поневоле станешь!
— Я вас не осуждаю, мы будем съедены, и даже без нашего на то согласия, теми, кто взял нас в плен, и их друзьями, если они пожелают их пригласить на пир. Им же нечасто представляется подобный случай.
— Я полагаю! — самоуверенно заявил мальчуган.
Перейдя в положение съестного объекта, Фрике ценил себя очень дорого за фунт и был, пожалуй, прав. Он ставил себя отнюдь не ниже своих товарищей по несчастью, хотя и был несомненно менее мясист, чем Андре, и далеко не столь велик, как доктор.
— Так вы говорите, господин доктор, что все эти «бикондо» в действительности называются осиебами?
— Да, это племя носит название осиебов!
— Что ж, это название не хуже многих других!
— В данном случае можно сказать, что не в названии дело; эти жестокие людоеды — самые свирепые дикари, каких только знал свет.
— Возможно ли быть злым в такой прекраснейшей стране, как эта?! — мечтательно возразил мальчик. — Пожирать людей, когда стоит только протянуть руку, чтобы сорвать сочный и ароматный плод или дать себе труд убить любую дичь, которой здесь везде видимо-невидимо!
— Да, твоя мысль совершенно справедлива, — сказал доктор. — Там, где природа с необычайной щедростью рассыпала свои дары, где леса изобилуют плодами и земля усеяна прекрасными цветами, где все потребности человека находят сами собой удовлетворение, человек является хищным существом с постыдными наклонностями и привычками. Он пожирает себе подобных или обращает их в рабство.