Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
Шрифт:
Не иностранным мореплавателям обязана Россия открытием и заселением Восточной Татарии и полуострова Камчатки. Русские, столь же жадные до пушнины, как испанцы до золота и серебра, уже давно предпринимают очень долгие и трудные сухопутные походы ради добычи шкурок соболя, лисы и морской выдры. Однако более воины, чем охотники, они посчитали, что будет удобнее наложить дань на покоренных туземцев, чем разделять с ними тяготы охоты.
Они открыли Камчатку лишь в конце прошлого столетия — их первая экспедиция, посягнувшая на свободу несчастных обитателей полуострова, состоялась в 1696 году. Власть России окончательно признали на всем полуострове лишь в 1711 году. Камчадалы согласились тогда с очень легкими условиями дани, которая едва покрывала издержки администрации. Триста соболей, двести шкурок серой или рыжей лисы и несколько шкур морской выдры составили весь доход России в этой части Азии, где она содержала около четырехсот солдат, в основном казаков и сибиряков, и несколько офицеров, командующих различными округами.
Российский двор несколько раз менял форму правления на полуострове. Та, которую англичане застали в 1778 году, была упразднена в 1784 году, когда Камчатка стала частью Охотской области, которая, в свою очередь, подчиняется суверенному двору Иркутска [202] .
Большерецким острогом, прежней столицей Камчатки, где располагалась резиденция майора Бема во время прибытия англичан, сейчас командует сержант Мартынов. Поручик Хабаров, как я уже говорили, командует в Петропавловской гавани, майор Леонов — в Нижнекамчатском остроге, и, наконец, Верхнекамчатский острог подчиняется сержанту Мамаеву.
202
Лаперуз имеет в виду Иркутское наместничество, образованное в 1782 г. по приказу Екатерины Великой из части Сибирского царства в составе Российской империи.
Эти различные командиры не отвечают друг перед другом, но отчитываются каждый непосредственно перед губернатором Охотска, который ввел также должность офицера-инспектора, в звании майора, чтобы начальствовать над камчадалами в целом и, несомненно, защищать их от возможных притеснений со стороны военного командования.
Беглого взгляда на коммерцию этих земель будет недостаточно, чтобы составить полное представление о выгодах, извлекаемых Россией из ее колоний в Восточной Азии, если читатель не вспомнит, что за сухопутными экспедициями последовали морские восточнее Камчатки в направлении американского побережья. Экспедиции Беринга и Чирикова хорошо известны всей Европе.
После имен этих мужей, прославившихся как своими свершениями, так и последовавшими за ними несчастьями, можно назвать других мореплавателей, которые присоединили к владениям России Алеутские острова, архипелаг к востоку от Уналашки и все острова южнее полуострова.
Последнее путешествие капитана Кука предопределило продолжение российских экспедиций еще дальше на восток. Однако на Камчатке я узнал, что обитатели тех стран, где высаживались русские, до сих пор отказывались платить им дань и даже вести какую-либо торговлю с ними. Пришельцы, вероятно, допустили оплошность, показав туземцам свое намерение подчинить их — всем известно, как американцы гордятся своей независимостью и сколь ревностно оберегают свою свободу.
Россия почти не понесла издержек, расширяя свои владения. Купцы снаряжают суда в Охотске, где это обходится очень дорого. У этих кораблей длиной сорок пять — пятьдесят футов, напоминающих наши тендеры, всего одна мачта. Их команда состоит из сорока — пятидесяти человек, которые скорее охотники, чем моряки. Корабли отбывают из Охотска в июне, проходят обычно между мысом Лопатка и первым из Курильских островов и направляются на восток, посещая различные острова в течение трех-четырех лет, пока не купят у туземцев или не добудут сами достаточное количество шкур морской выдры, чтобы вернуть средства, затраченные на экспедицию, и принести хотя бы стопроцентную прибыль судовладельцам.
Россия еще не основала ни одной колонии восточнее Камчатки. Каждое судно для зимовки строит временное поселение на берегу, и когда покидает его, то либо уничтожает, либо передает другому кораблю соотечественников.
Охотский губернатор строго приказал капитанам этих кораблей принуждать всех островитян, посещаемых ими, к признанию власти России. Он даже приписал к каждому судну своего рода таможенного чиновника, который уполномочен налагать и взимать подать в пользу короны. Мне сообщили, что из Охотска в ближайшее время должен отправиться миссионер, чтобы проповедовать христианскую веру среди покоренных народов и, в некотором смысле, вознаградить их духовными благами за ту дань, которую наложили на них русские единственно по праву более сильных.
Как известно, в Кяхте на российско-китайской границе меха продаются с очень большой выгодой. Однако лишь после публикации труда Кокса в Европе узнали о важности этого товара, объем импорта и экспорта которого достигает почти восемнадцати миллионов ливров в год.
Меня заверили, что в этом году на восток от Камчатки отправили для добычи пушнины двадцать пять судов с экипажами общей численностью около тысячи человек, как камчадалов, так и русских с казаками. Эти корабли должны рассеяться между заливом Кука на Аляске и островом Беринга недалеко от Камчатки: продолжительный опыт научил русских, что морская выдра редко встречается севернее 60° широты. Этим обстоятельством определяется курс всех экспедиций за пушниной: они идут к полуострову Аляска или еще дальше на восток, но никогда не входят в Берингов пролив, прохождению которого неизменно мешают вечные льды.
На обратном пути эти корабли иногда делают остановку в Авачинской бухте, однако они всегда возвращаются потом в Охотск — резиденцию судовладельцев и купцов, ведущих прямую торговлю с китайцами на границе двух империй.
Поскольку вход в Авачинскую бухту свободен ото льда в любое время года, русские мореплаватели приходят туда на зимовку, когда не успевают вернуться в Охотск до конца сентября. По мудрейшему постановлению российской императрицы, мореплавание в Охотском море запрещено после этого срока, когда начинается время штормов и ураганов, которые очень часто вызывали кораблекрушения в этом море.
В Авачинской бухте лед никогда не простирается дальше трехсот-четырехсот туазов от берега, и зимой ветра с суши часто уносят лед, преграждающий устья рек Паратунка и Авача, в которых тогда становится осуществима навигация.
Зима на Камчатке, как правило, менее сурова, чем в Петербурге и нескольких других провинциях Российской империи, поэтому русские часто говорят о Камчатке, как французы — о Провансе. Однако снега, окружавшие нас уже 20 сентября, иней, каждое утро покрывавший землю, и травы, столь же поблекшие, как в окрестностях Парижа в январе, — все указывало, что суровость зимы была бы невыносима для жителей юга Европы.
Впрочем, мы, в некотором смысле, были менее чувствительны к холоду, чем обитатели Петропавловского острога, — как русские, так и камчадалы! Они были одеты в плотные шубы, и внутри их изб, где печи всегда горели, поддерживалась температура от 28 до 30 градусов выше точки замерзания воды. Мы не могли дышать в такой духоте, и поручик был вынужден открывать окна, когда мы приходили к нему в гости. Этот народ приучил себя к крайностям. Широко известен их обычай, как в европейской, так и азиатской части России, париться в бане, выходить оттуда в поту и затем кататься в снегу.