Путешествие в Агарту
Шрифт:
Некоторые каллиграфы пишут прямо по тонкому пергаменту из козьей или оленьей кожи. Они пишут по-тибетски, по-монгольски, по-китайски.
Молодой монах с невинной застенчивостью объяснил, что они должны уберечь «священные знания». Тексты развозят по тайным монастырям.
– Дерево-бог в Кум-Буме провозгласило, что грядет великое разрушение священных книг, – сказал он.
Мы поднялись по длинной винтовой лестнице в своеобразную астрономическую обсерваторию, по форме напоминающую Джайпурскую в Индии.
Там, в своего рода каменном кабинете, сидел старый монах. Мой юный проводник низко поклонился, высунув язык и задержав дыхание.
Оттуда открывался поразительный вид на пустыню: бесконечная степь
Справа, на высоком холме, вдали от остальных зданий, высилась гигантская постройка.
– Туда ходить нельзя, – объяснил мне монах, словно немного посмеиваясь. – Туда ходят только Просветленные, те, кто достиг благодати Татхагаты. [91] Они приблизились к уничтожению, вернулись к Истоку, перешли от не-жизни к вечному бессмертию. Просветленные способны проходить сквозь это тонкое стекло.
91
Татхагата – в буддистской мифологии эпитет Будды, означает обретшего просветление и постигшего истинную сущность.
Я разглядел через окно, что стол монаха был завален астрономическими картами. Наверное, это один из многочисленных астрологов.
Когда мы спускались по лестнице, заканчивая экскурсию по открытой для посещения части монастыря, старый монах сказал:
– Тот, кого ты ждешь, придет или должен будет прийти вон оттуда, – и он указал на восток пустыни, где видны были лишь призрачные песчаные покровы, движимые ветром, который к вечеру дул все сильнее. – Эти пески, как морские волны, – сказал старик со своего возвышения. – Пустыня не обладает бытием. Она все время меняется. Много лет, много десятилетий назад, во времена великих бурь, ламы Тателанга видели, как далеко на западе возник город с высокими башнями. Это была крепость Хубилай-хана. [92] Она прекрасно сохранилась. А через несколько дней она снова исчезла, и никто не знает, где она… Волны, как морские волны, приходят и уходят…
92
Хубилай (1215–1294) – внук Чингисхана, великий хан Монголии Завоевал Китай. Остальные его завоевательные походы были неудачны.
Только сейчас я понял, как опасен был переход через Тибет. Мне кажется, повторить его невозможно. К счастью, я пустился в путь, не подумав как следует.
Мое тело измождено после долгого пути на такой высоте, в таком холоде. Первую неделю, проведенную в тишине Тателанга, я спал до десяти часов кряду.
Я отдыхаю, но не могу успокоиться. Меня мучают тревога, сомнения и загадки. Я часами лежу на удобном тюфяке, уставившись в сводчатый каменный потолок.
Умер ли Вуд, как я предполагаю? Можно ли быть уверенным, что такой человек как оберштурмбаннфюрер Вольфрам Зиверс, достаточно посвященный, чтобы быть безжалостным, не оставил в живых пытаемого Вуда, чтобы вырвать у него тайны Агарты, которые потом было решено скрыть от меня?
Год петуха был 1933-1934-й, им же будет и 1945-й.
Записывая эти вопросы, я словно изгоняю дьявола. Оказавшись на бумаге, они перестают мучить меня, словно черные птицы, которые спускаются, чтобы клюнуть, а потом ускользают.
В полном одиночестве моей миссии слово, мой дневник, служит единственным местом, где я могу встретиться с самим собой. Это место, где я разговариваю с другим,который всегда со мной.
Читая «Бревиарий Аненэрбе», я чувствую, что скрытого в нем столько же, если не больше, чем явного. Все фрагментарно. Окончательная последовательность не выстраивается. Владеет ли ею хоть кто-то? Может быть, Хаусхофер, профессор
Я разложил на столе тайную карту, которая, судя по пятнам, в старые времена принадлежала какому-то копировщику. Несколько отверстий для краски, выдолбленных в твердом дереве, засохшие краски.
Следы и свидетельства путешественников никак не согласуются между собой, несмотря на все усилия специалистов из Аненэрбе. Цель – Агарта – остается в тумане, между легендой и реальностью. Люди, которые могли что-то прояснить, или умерли, или утратили всякую способность мыслить ясно, как это случилось с ван Хагеном или Экартом. Аненэрбе, несмотря на всю свою мощь, так никогда и не сумел заполучить тайные архивы Общества Туле. И почему фон Зеботтендорф как раз в момент триумфа национал-социализма спрятал их и исчез, так и не вернувшись больше в Германию? Сам профессор Карл Хаусхофер в последний год впал в немилость, с тех пор как было найдено окончательное решение еврейской проблемы. (Его жена Мария – еврейка.)
Хаусхофер, несмотря на постоянные контакты с Обществом Туле, был скорее посланником, связующим звеном. Его встречи с ламой Гомченом Ринпоче в Киото в начале века и более поздние встречи с Гурджиевым «где-то в Тибете между 1905-м и 1908 годами» сыграли решающую роль. Обменивались ли они информацией, планировали ли что-нибудь вместе, были ли у них разногласия? Даже в последние недели подготовки мне не сообщили ничего о подробностях, о сути этих встреч.
Не ясно мне и то, каков источник власти фон Зеботтендорфа, который фактически предстает как центральная фигура. При этом, начиная с ночи на 16 июня 1919 года, с момента расставания с Дитрихом Экартом во время песчаной бури, которая погребла караван, его поведение меняется, тогда как Экарт, хотя практически и потерявший разум, становится провозвестником таинственных сил и знамений.
Сам Гурджиев отказывается от всякого сотрудничества с Обществом Туле, уходит от контактов и посвящает себя преподаванию. Только во время оккупации Парижа нашему лучшему агенту Эрнсту Юнгеру удалось выманить у него обрывочный и парадоксальный рассказ о его путешествиях по тем краям.
Никто из путешественников, указанных в «Бревиарии», не утверждает однозначно, что побывал в Агарте. Экарт перед смертью пробормотал лишь, что «бывал в местах, говорил с высшими существами». Гурджиев, со свойственной ему страстью к путанице, сообщил нашему агенту, что «тайный город, или город тайной власти, находится там, куда стекается всякая мудрость. Там живут люди, которые сумели продвинуться дальше других, и боги, которые все еще терпят близость людей».
Фон Зеботтендорф исчез, хотя официально его местожительство зарегистрировано в Турции. Наше посольство сообщило за подписью фон Папена: «В его предполагаемом местопроживании никто не отвечает. Его считают странным, необщительным человеком, грубым и невежливым. Возможно, он остался жить в Мексике, поскольку перенимал там у индейцев племени тараумара мистический опыт, достигаемый с помощью наркотиков». Известно только, что он не оставил ни одного слова об Агарте, помимо совета, который дал Экарту, покидая его: «Никто не в силах найти Агарту. Агарта сама ведет того, кто ею избран».
Теперь мой черед. Я в одиночестве стою на пути паломников в город тайной власти. Пришло время бросить жребий. Я должен это осознать.
Так, в бездействии, прошла неделя. Беспокойство не перестает мучить меня. Мне горько чувствовать, как уходит впустую время в этом краю, где времени нет или же его не принимают в расчет.
Ближе к полудню я с помощью своего секстанта измеряю высоту солнца. Я произвожу операцию так тщательно, как это сделал бы моряк, знающий, что скоро потеряет все известные ему ориентиры. Хронометр надежно защищен кожаным чехлом. Я начищаю до блеска его бронзовую поверхность и, как зачарованный, смотрю на вращающуюся секундную стрелку. Неумолимый механизм сбрасывает никчемные мгновения в пустоту.