Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед
Шрифт:
— Вот вам первый образец английских нравов, друг Жонатан.
— Можно подумать, что этот господин, куда более изысканный, чем мы с вами, член парламента.
— Особенно если он напьется за десертом!
Но лоцман оставался безукоризненно трезв, опустошая последние бутылки бордоского.
Поднявшись на палубу, Жак увидел идущий навстречу колесный пароход. На его кожухах красовался герб Сицилии из позолоченной меди.
Сверхбыстрое судно осуществляло сообщение между Ливерпулем и островом Мэн. На море сновало множество однотипных буксиров, похожих друг на друга, как близнецы, все с высокой трубой и флагштоком на носу. Они встречали торговые суда, приходящие в Ливерпуль со всех концов света.
Сторожевой корабль королевского флота занимался замерами глубины в фарватерах на входе в Мерси. Эта широкая, глубокая река и есть ливерпульский порт. Зрелище производит сильное впечатление: слева по берегу с английской четкостью высятся огромные сооружения; множество огней освещает эту часть берега; справа — коса Бёркенхед с фортом, чьи пушки могут смести огнем весь рейд.
Ливерпульский порт протянулся между берегом
«Гамбург» шел уже вдоль гранитных стен морских доков, на которых большими черными буквами были написаны названия этих гигантских сооружений, не имеющих себе равных во всем мире. Дойдя до башни Виктории, охранявшей главный вход, корабль бросил якорь на самой середине Мерси — отлив не позволил ему войти в доки.
У Жака и Жонатана глаза разбегались от тысячи деталей развернувшейся перед ними панорамы. Было уже два часа пополудни, и так как высадиться на берег до прихода таможенников было нельзя, то приятели решили пообедать на борту. Они спустились в салон и в последний раз сели за стол в компании капитана Спиди, его помощника и чиновника таможни, весьма любезного человека, причем ничто в его внешности не говорило о его занятии. Он пообещал не задерживать путешественников и не рыться слишком усердно в их багаже. Во время десерта Жак поднял тост за здоровье бравого шотландца и за его корабль. После рукопожатий и долгих изъявлений благодарности Жак и Жонатан прыгнули в лодку, которая уже давно их дожидалась и куда уже спустили их чемоданы, и с щемящим сердцем навсегда покинули «Гамбург».
Их лодка направилась к высеченной в каменной стене дока лестнице. Отлив, достигший к тому времени своей самой низкой отметки, обнажил скользкие, покрытые илом ступени. Подниматься было трудно, путешественники особенно опасались за чемоданы, которые носильщик, скользя, нес на плечах. Наконец добрались до набережной, и Жонатан попытался объяснить провожатому, что им нужен экипаж. За доками у противоположного входа стоял кеб [84] . Севшие в него парижане вручили носильщику сколько-то монет, совершенно не представляя, какую сумму дали, и велели отвезти их в гостиницу возле Эдинбургского железнодорожною вокзала. Кебмен [85] остановился на площади Сент-Джордж-Холл возле «Королевской гостиницы».
84
Кеб — наемный экипаж.
85
Кебмен — извозчик.
Теперь предстояло рассчитаться с извозчиком, а это была нелегкая задача, если учесть, что молодые путешественники не имели ни малейшего понятия о ценах за проезд. Жонатан как казначей совсем потерялся среди всех этих серебряных и медных монет — крон [86] , полукрон, двушиллинговых [87] , шестипенсовиков, четырехпенсовых, трехпенсовых и пенни [88] — чьи полустертые надписи ни на лицевой, ни на оборотной стороне практически невозможно было прочесть. Серебряные и медные деньги в Англии ценятся ниже французских монет. Одну из самых ходовых монет, шестипенсовик, можно рассматривать как эквивалент монеты в 50 сантимов [89] , а шиллинг, стоящий 1 франк [90] 25 сантимов, тратится как монета в один франк. Эта пропорция сохраняется на всех уровнях, и двадцатипятифранковый соверен [91] идет как французский луидор [92] .
86
Крона — английская серебряная монета, равная пяти шиллингам.
87
Шиллинг — английская денежно-счетная единица, двадцатая часть фунта стерлингов; так же называлась и британская монета, которая в XIX веке чеканилась из серебра.
88
Пенни (пенс) — мелкая английская монета, равная двенадцатой части шиллинга.
89
Сантим — мелкая французская монета, сотая часть франка.
90
Франк — основная денежная единица Франции после 1795 года.
91
Соверен — английская золотая монета, приравненная по стоимости одному фунту стерлингов (с 1816 г.).
92
Луидор — старинная французская золотая монета, чеканившаяся в 1640–1795 годах; стоимость луидора менялась во времени; автор полагает его эквивалентным 20 франкам.
Наконец Жонатан заплатил полкроны, то есть немногим более трех франков. За десятиминутную поездку плата была высокой.
Обосновавшись в номере «Королевской гостиницы», друзья повели следующий разговор.
— Вот мы наконец и в Англии, — порадовался Жак.
— В Англии, да! Но не в Шотландии, а ведь цель нашего путешествия именно она.
— Какого черта! Дай немного прийти в себя.
— Мы придем в себя, когда сможем, а сейчас нельзя терять ни минуты. Вот уже двадцать четыре дня, как мы покинули Нант; в Париж нужно вернуться в первых числах сентября; посуди сам, что остается всего ничего на то, чтобы добраться до Эдинбурга, взглянуть, хотя бы мельком, на горы и озера, вернуться в Лондон и пересечь пролив! Это же абсурд! Вот чем обернулось опоздание «Гамбурга»!
— Не говори о нем, Жонатан! Корабль отличный, ходит хорошо.
— Когда он ходит, согласен, но должен заметить, что не слишком быстро пускается в путь. Но, ладно, упреки в сторону, прикинем, чем займемся в ближайшие часы.
— Давай.
— Будем действовать по порядку. Во-первых, надо бросить на почте письма, написанные на борту корабля; во-вторых, узнать расписание поездов до Эдинбурга; в-третьих, засвидетельствовать почтение мистеру Кеннеди, эсквайру [93] , от имени моего брата и, наконец, в-четвертых, осмотреть Ливерпуль за вечер, ночь и завтрашнее утро.
93
Эсквайр — здесь: господин (как вежливое обращение).
— Программа отличная. Вперед!
— И куда мы направляемся?
— Понятия не имею, и это то, что составляет всю прелесть нашего путешествия. Никогда не уйдешь так далеко, как когда ты не знаешь, куда идешь, как говорил один оратор в Конвенте [94] .
— Если мы вернемся вовремя — возражений нет. Итак, в путь!
Глава XV
БЛЕСК И НИЩЕТА ЛИВЕРПУЛЯ
Прежде всего друзья отправились на вокзал Каледонской железной дороги, находившийся на той же площади, что и гостиница. Они наметили отъезд на следующий день, на два часа пополудни. Получить необходимые им сведения оказалось сложно, ибо железнодорожные служащие в Англии редкость. Зато все платформы заполнены толпами приезжающих, отъезжающих и просто праздношатающейся публики, циркулирующей самым хаотическим образом. Жонатану пришлось призвать на помощь все свое воображение и смекалку, чтобы расшифровать не отличающееся ясностью объявление.
94
Конвент (Национальный Конвент) — представительное собрание во Франции, высший законодательный орган в период Великой французской революции XVIII века; существовал в сентябре 1792 — октябре 1795 года.
Отправка писем также вызвала некоторые затруднения. Жонатан не знал, как будет по-английски почтовая марка. В конце концов удалось у аптекаря купить марки, именуемые postage’s stamps. Избавившись от этой заботы, друзья отправились к мистеру Джо Кеннеди, проживавшему на Кастемхаус-стрит [95] .
Этот уважаемый негоциант очень любезно принял молодых французов в темной конторе, где газовую лампу приходилось зажигать уже в четыре часа вечера. Высокие кирпичные дома желтого, отдающего в черный, цвета, с покрытыми копотью окнами и небольшие подвижные краны препятствовали доступу света, создавая искусственные сумерки. Мистер Кеннеди был типичным представителем породы английских арматоров [96] , с крупной головой и цветущим, чтобы не сказать пламенеющим, цветом лица. Он важно предложил путешественникам свои услуги и пригласил их отужинать этим же вечером на своего рода пикнике. Молодые люди с радостью согласились. Им не терпелось поближе познакомиться с английскими нравами и обычаями. Встречу назначили на девять часов вечера в таверне «Булль энд маут» [97] , местонахождение которой мистер Кеннеди подробнейшим образом объяснил.
95
Кастемхаус-стрит — улица Таможни.
96
Арматор — судовладелец.
97
«Булль энд маут» — название таверны переводится как «Булль и горлышко бутылки», где Булль — Джон Булль.
У Жака и Жонатана оставалось еще несколько часов свободного времени, и, чтобы как-то его заполнить, друзья отправились в портовые кварталы. Путь туда пролегал по грязным узким улочкам, где нищета Англии выставляла напоказ свое кричащее уродство. Почти все женщины носили на голове нечто, бывшее когда-то цветущей шляпкой на светлой головке богатой леди, затем потихоньку увядшее на пучке волос горничной или розничной торговки и теперь гниющее в прямом смысле этого слова на головах самых несчастных созданий в мире; выцветшие ленты, цветы, род которых не смогла бы определить даже ботаника искусственной флоры, чудом держались, склеившись от липкой влажности, которую образует в Англии смесь тумана и угольной пыли. Несчастные, одетые в едва прикрывающие тело лохмотья, шлепали босыми ногами по черной скользкой грязи. По шаркающей походке, согбенным фигурам, по лицам с печатью горя и нищеты можно было безошибочно опознать печальное население фабричных городов. В многочисленных цехах, где английская полиция в отличие от французской не проводит должным образом проверок, работа часто превышает человеческие возможности. Цена труда ничтожна. Сколько женщин, запертых в смрадных помещениях, работают по пятнадцать часов в сутки без платьев, без юбок, даже без рубашек, завернувшись в рваную простыню! Немало и таких, которые провели подобным образом годы, не выходя, не имея возможности выйти!