Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед
Шрифт:
Преподобный мистер С. почти сразу откланялся, так как возвращался в О. тем же вечером. Он напомнил молодым людям о данном ими обещании, поблагодарил мисс Амелию, вызвавшуюся объяснить дорогу, и сказал, что будет ждать Жака и Жонатана в одиннадцать часов в понедельник на молу мыса Крэмби.
Несмотря на плотный обед, через два часа нужно было, как здесь принято, снова садиться за стол для вечернего чая. Чтобы заполнить это время, мисс Амелия предложила еще одну прогулку. Приятели согласились, хотя и без того день был переполнен впечатлениями. Мистер и миссис Б., мисс Амелия и их гости направились вверх по Инверлайт-роу и дошли до Ньюхейвена, маленького рыбацкого поселка в миле от Лейта. Всего несколько домов, составляющие поселение, выглядят довольно убого. Отлив обнажил черноватую, усеянную камнями полосу у берега. Эстакада, род причала, укрепленного цепями, уходила довольно далеко в море. Несколько лодок, оставшихся на отмели, лежали, накренившись набок. Слева, примерно в миле, красивый каменный пирс Грэнтон служил причалом кораблям, курсирующим по Ферт-оф-Форту.
— Здесь, господа, вы сядете на пароход, когда поедете в О., — указал на пирс мистер Б. — Отсюда же отправляются суда, совершающие регулярные рейсы между Эдинбургом и Лондоном.
— Хорошо, в понедельник утром, перед тем как отплыть по Форту, мы справимся о расписании пакетботов на Лондон. Возможно, мы вернемся морем, — сказал Жак.
— Это еще не решено, — возразил Жонатан. — Если можно, лучше избежать этого плаванья. Впрочем, мы подумаем.
В полдевятого все снова собрались за накрытым столом. Чаепитие в Англии — не просто возможность собраться за столом, а целый ритуал. Напиток здесь поглощается в огромных количествах, а экспорт чая превышает двенадцать миллионов килограммов. Церемония заваривания чая выполняется с величайшей тщательностью, и мисс Амелия с очаровательной грацией управилась с этим ответственным делом. Когда заварка достаточно настоялась и достигла надлежащей крепости, мисс Амелия наполнила маленькие чашечки, добавив в каждую немного молока и капельку сливок. Никогда еще Жак и Жонатан не пробовали ничего вкуснее, да еще поданного с такой предупредительностью и любезностью. К несравненному напитку подавались особые, испеченные по этому случаю булочки, лучше которых, безусловно, никто, даже сам русский император, не ел.
Стемнело. Гости и хозяева вернулись в салон, и Жонатан вознаградил дивными мелодиями гостеприимство этой чудесной семьи. Он пел, играл на фортепьяно, и даже Жак подыграл ему удачно взятыми басами на органе. Мисс Амелия, очень любившая музыку, вся отдалась очарованию, наслаждаясь вдохновением, с которым истинные художники исполняют свои произведения. Она напела Жонатану несколько незамысловатых народных мотивов горного края, и композитор тут же исполнил их на фортепьяно, импровизируя просто, но очень колоритно.
— Шотландские мелодии, — обратился он к девушке, — хотя и немного монотонные, полны, однако, выразительности и тонкой эмоциональной окраски. Построенные обычно на одних и тех же тактах, они довольно легко аранжируются для фортепьяно. Только их надо играть на черных клавишах. Это чистая случайность, однако эффект очень своеобразен.
Затем, присовокупив к теории практический пример, он сымпровизировал несколько очаровательных напевов в шотландском духе. Мисс Амелия была в восторге. После композиций зазвучала мелодия, исполняемая парижанами в четыре руки, и вакханалии Орфея вспугнули робкое эхо виллы. На этом инструмент смолк, чтобы отдохнуть за воскресенье и почтить день Господень благочестивой тишиной. Друзья распрощались с любезными хозяевами, договорившись о встрече с мистером Б. на следующий день в час пополудни у памятника Питту [161] на Джордж-стрит.
161
Питт — очевидно, Уильям Питт Младший (1759–1806), крупный английский государственный деятель, лидер партии тори, премьер-министр в 1783–1801 и 1804–1806 годах.
Глава XXV
ЖАК И ЖОНАТАН ОСМАТРИВАЮТ ЭДИНБУРГ
После предельно насыщенного дня усталые Жак и Жонатан с трудом доплелись до гостиницы Ламбре по пустынным, плохо освещенным улицам спящего города. Тысяча впечатлений теснилась у них в голове, и измотанные путешественники мгновенно уснули.
Однако на следующее утро, едва проснувшись, молодые люди наспех оделись и снова двинулись обозревать достопримечательности города. Прежде всего они направились к Колтон-Хилл, чьи необычные памятники еще накануне с вершины Артурова Седла поразили их воображение.
В воскресенье улицы в Шотландии выглядят печальней и безлюдней, чем обычно, и все без исключения магазины закрыты согласно нормам пуританской морали. Лишь несколько прохожих осмеливаются кощунственно попирать пустынные мостовые. Всякая мысль, всякое действие кажутся погребенными в торжественной скуке протестантизма, сухого безжизненного ветра, чье дыхание иссушает ум и сердце. Эдинбургские воскресенья производят тоскливое впечатление.
Колтон-Хилл представляет собой невысокий холм с округлой вершиной. Местные городские власти установили на нем несколько памятников. По традиции, все постройки выполнены в подражание сооружениям античности. Так, на первых ступенях лестницы монумент Дюга-Стюарту [162] воспроизводит фонарь Демосфена; [163] выше — Обсерватория, построенная по образцу Храма Ветров в Афинах [164] . На самой макушке высоко вздымается обелиск в честь Нельсона [165] , служащий также маяком для кораблей, ходящих по Форту. Эта жалкого вида башня ранит глаз своим неуклюжим профилем. Рядом виднеются двенадцать коринфских колонн от портика незавершенного храма — национального памятника Шотландии. В момент патриотического подъема после битвы Ватерлоо [166] единогласно было принято решение увековечить память о ней в камне. Вскоре выделенные средства иссякли, и в результате возникли современные руины. По замыслу постройке надлежало стать точной копией Афинского Парфенона [167] , шедевра античной архитектуры. Впрочем, недостроенный портик неплохо смотрится на холме. Вообще надо отметить, что все эти сооружения, скверные по исполнению, ужасные в деталях, не имеющие ни стиля, ни изящества форм, взятые каждое в отдельности, неплохо смотрятся в ансамбле и хорошо гармонируют с окрестным пейзажем. И лучше быть подражанием чему-либо, чем ни на что не походить, как многие памятники во Франции.
162
Видимо, имеется в виду Дугалд Стюарт (1753–1828) — шотландский психолог и философ, виднейший представитель шотландской философской школы «здравого смысла».
163
Фонарь Демосфена. — Разумеется, автор имел в виду Диогена Синопского (ок. 404–323 до н. э.), знаменитого древнегреческого философа, ходившего днем по улицам родного города с зажженным фонарем «в поисках человека».
164
Храм Ветров в Афинах (на самом деле: Башня ветров) — башня, сооруженная в I веке до н. э. Андроником и сохранившаяся до наших дней; здесь находились солнечные часы, а помещенная на крыше здания человеческая фигура указывала направление ветра; на боковых стенках башни находилось восемь рельефов, изображающих основные ветры.
165
Нельсон Горацио (1758–1805) — знаменитый британский адмирал, нанесший в году поражение французскому флоту при Абукире, а в 1805 году — соединенному Франко-испанскому флоту у Трафальгара; в последнем сражении был смертельно ранен.
166
Битва при Ватерлоо состоялась 18 июня 1815 года; союзные англо-голландско-прусские войска под командованием герцога Веллингтона разбили французскую армию, которой руководил Наполеон.
167
Парфенон — высшее достижение греческой архитектуры классической эпохи; храм богини Афины-Девственницы (Парфенос), выстроенный в V веке до н. э. архитекторами Иктином и Калликратом.
С террасы Колтон-Хилла открывается красивый вид, и элегантное городское общество приходит туда развеять свою скуку, если только праздник или воскресенье не заставляет переваривать ее дома, как это и случилось в это воскресное утро. Так что молодые французы в полной тишине и одиночестве любовались со смотровой площадки видом Северного моря и окрестных берегов.
— Где будем завтракать? — спросил вскоре Жак.
— Как всегда, в маленькой таверне на Хай-стрит.
— Согласен на таверну, идем вниз.
Друзья прошли мимо Высшей школы, колоссального греко-египетского храма, всем своим видом говорящего, что он только что прибыл из Афин с посвящением от Тесея; [168] миновали тюрьму, по Северному мосту над овощным рынком и Дженерал-Рейлвей-стейшн добрались наконец до вожделенной таверны. Но там их ждало разочарование. Наглухо запертая дверь не сулила никаких надежд. Тщетно туристы стучали — никакого ответа. В поисках другого кафе они попытались выяснить, где можно позавтракать, но потерпели полную неудачу. По воскресеньям в Эдинбурге не едят, как, впрочем, и во всей Шотландии; все повара и торговцы сидят на службе или на проповеди. Парижане не знали этой особенности пуританского края и, изнемогая от голода, вернулись в отель Ламбре.
168
Тесей — легендарный царь древних Афин, которому приписывают объединение вокруг столицы разрозненных городов Аттики; в мифологии с Тесеем связывают множество героических подвигов, в том числе победы над чудовищем Минотавром и марафонским быком, убийство разбойника Прокруста и другие.
— Это уж слишком! — возмутился Жак. — У них что, по воскресеньям, кроме души, ничего не остается?
Наконец в гостинице они смогли как следует подкрепиться. Пожалуй, даже сверх меры: после двух пинт доброго шотландского эля, к которому молодые люди отнеслись чересчур доверчиво, Жак почувствовал себя неважно и вынужден был прилечь. Проспав с час, он встал с сильной головной болью. В таком состоянии Жонатан потащил друга на свидание с мистером Б., назначенное на час у статуи Питта.
Главной целью этого похода был осмотр Эдинбургского замка и садов Принс-стрит. Когда-то овраг, столь чудесным образом преобразованный в парк, был озером и закрывал доступ к крепости. Озеро частично засыпали землей. По свежим зеленым газонам, возникшим на месте оврага и озера, свободно разгуливают посетители. Мистер Б. и его гости, немного отдохнув на скамейке в дивном саду, вернулись в верхний город по мосту Уэверли. Этот мост переброшен через продолжение той же балки с расположенной внизу Дженерал-Рейлвей-стейшн, куда отовсюду сходятся железнодорожные линии, такие как Эдинбург — Глазго и Северная Британская дорога. Мост ведет к Шотландскому банку и переходит в Лоун-маркет, продолжение Хай-стрит и Кэнонгейт, примыкающую непосредственно к замку. В этом месте колокольня Виктория-Холл вздымает ввысь готический шпиль, а через несколько шагов мистер Б. указал молодым людям на дом поэта Аллана Рамсея [169] , бывшего в начале своей карьеры подмастерьем парикмахера, а затем получившего прозвище Шотландского Феокрита [170] . Шотландский Жасмин [171] жил в восемнадцатом веке. Дома в этой части города, именуемой по замку Касл-Хилл, принадлежали раньше местной знати и служили не только жилищем, но и крепостью. Перед замком имеется обширная эспланада с бронзовой фигурой герцога Йоркского в парадном наряде кавалера ордена Подвязки [172] .
169
Рамсей Аллан (1686–1758) — шотландский писатель, представитель так называемого пасторального направления; самое известное его произведение — «Любезный пастух».
170
Феокрит — греческий поэт III века до н. э., писавший пастушеские идиллии, бытовые стихотворные сценки из сельской и городской жизни.
171
Жасмин — Жак Бое, по прозвищу Жасмин (1798–1859), парикмахер-поэт, живший в городе Ажен, в Аквитании, на юге Франции, и сочинявший свои стихи на лангедокском диалекте.
172
Орден Подвязки — высший британский орден.