Путешествие в Икстлан
Шрифт:
Потом я рассказал, как полгода готовился к этой встрече, изучая специальную литературу.
– И теперь я действительно довольно много знаю о пейоте, – заключил я.
Дон Хуан рассмеялся, усмотрев, очевидно, в моих словах что-то забавное, а я смущенно замолчал, чувствуя нарастающее раздражение.
Дон Хуан явно заметил мою реакцию и заверил меня, что, несмотря на самые лучшие побуждения, подготовиться к нашей встрече у меня не было никакой возможности.
Я прикинул, не спросить ли о скрытом смысле этого утверждения, если таковой имеется, но решил воздержаться. Однако дон Хуан, словно
С широкой улыбкой дон Хуан сказал, что на это у молодого человека ушло как раз «полгода». И вот настал день великого испытания. Молодой человек уверенно подошел к заставе и стал ждать, пока часовой задаст ему вопрос.
Тут дон Хуан выразительно умолк и взглянул на меня. Пауза была явно наигранной и показалась мне приемом довольно банальным, но я не подал виду, поддерживая игру. Что будет дальше, мне было хорошо известно – это был старый анекдот о евреях в Германии. Чтобы выявить еврея, человека заставляли произносить определенные слова. В этом анекдоте молодой человек попался, потому что часовой забыл контрольное слово и попросил произнести другое, похожее, но которое тот выговаривать не умел.
Дон Хуан, казалось, ожидал, пока я спрошу, что было дальше. Что я и сделал, притворяясь, что меня в самом деле интересует продолжение истории:
– Что же с ним случилось?
– Молодой человек был очень хитер, – ответил дон Хуан, – он понял, что контрольное слово вылетело у часового из головы, и, прежде чем тот успел что-либо сказать, признался, что готовился целых полгода.
Он снова замолчал, глядя на меня с озорным блеском в глазах. На этот раз перевес был явно на его стороне. Признание молодого человека было чем-то новеньким, и теперь я уже действительно не знал, чем закончится история.
– Так что же все-таки с ним случилось? – спросил я, на сей раз с неподдельным интересом.
– Как что? Разумеется, его тут же убили, – ответил дон Хуан и засмеялся раскатистым хохотом.
Мне понравился этот новый ход, а еще больше понравилось, как лихо он связал старый анекдот с моим собственным поведением. Похоже, дон Хуан специально все это придумал. Конечно, он надо мной потешался, но как тонко и артистично! Я тоже засмеялся.
Потом я заявил, что, наверное, в самом деле глупо выгляжу, но мне действительно очень хочется знать все, что касается растений.
– Я люблю ходить пешком, – сказал он.
Я решил, что он не хочет отвечать и потому меняет тему. Мне не хотелось быть назойливым.
Он спросил, не хочу ли я отправиться с ним в небольшой поход по пустыне. Я с готовностью заявил, что такая прогулка, безусловно, доставит мне удовольствие.
– Только это будет не прогулка, – предупредил он.
Тогда я сказал, что в отношении работы с ним настроен весьма серьезно. Мне нужна любая информация об использовании растений, и я готов заплатить ему за то время и усилия, которые он на меня затратит.
– И сколько ты собираешься мне платить?
В его голосе проскользнула нотка алчности.
– Сколько ты сочтешь нужным.
– Тогда за мое время ты будешь платить мне своим временем, – произнес он.
Я подумал, что он – явно со странностями, и ответил, что не понимаю. Он объяснил, что о растениях вообще нечего рассказывать, поэтому брать с меня за это деньги для него немыслимо.
Он пронзительно посмотрел на меня, нахмурился и спросил:
– Слушай, чем это ты все время занимаешься в кармане? Уж не играешь ли ты там со своим бобиком?
В необъятном кармане моей штормовки лежал блокнот, и я вслепую непрерывно записывал в него наш разговор. Когда я объяснил дону Хуану, в чем дело, он от души расхохотался. Я сказал, что просто не хотел действовать ему на нервы.
– Пиши, если хочешь, – разрешил он, – ты не действуешь мне на нервы.
Мы бродили по окрестной пустыне, пока почти совсем не стемнело. Дон Хуан не показал мне ни одного растения и вообще не сказал ни слова на эту тему. Наконец мы остановились передохнуть возле каких-то больших кустов.
– Растения – очень занятные существа, – сказал дон Хуан, не глядя на меня, – они живые и все чувствуют.
Едва он это произнес, как сильный порыв ветра пронесся по пустынному чапаралю. Кусты громко зашелестели.
– Слышишь? – спросил дон Хуан. – Листья и ветер со мной соглашаются.
Он сложил правую ладонь лодочкой и приставил к уху, как бы для того, чтобы лучше слышать.
Я засмеялся. Прежде чем познакомить меня с доном Хуаном, мой приятель предупредил, что старик со странностями. И теперь я решил, что «соглашение с листьями» – одна из его эксцентричных шуток.
Мы прошли еще немного, но дон Хуан по-прежнему не показывал мне и не собирал никаких растений. Он просто скользил сквозь кустарник, слегка прикасаясь к ветвям. Затем он остановился, присел на камень и велел мне отдохнуть и осмотреться.
Но я был настроен на беседу и еще раз напомнил ему, что меня очень интересуют растения, особенно пейот. Я снова предложил ему плату за информацию.
– Не нужна мне никакая плата, – сказал он. – Спрашивай о чем угодно. Я расскажу тебе то, что мне известно, а после объясню, что со всем этим делать.
Дон Хуан поинтересовался, устраивает ли меня такой вариант. Я был доволен. Но потом он добавил загадочную фразу:
– Только вряд ли о растениях можно что-то узнать, ведь о них нечего сказать.
Я не понял, что он сказал или что имел в виду.
– Что ты сказал?
Он трижды повторил ту же самую фразу. Как только дон Хуан замолчал, из-за холмов вынырнул военный самолет. Он пронесся над нами на бреющем полете, сотрясая всю округу ревом двигателей.
– О! Слышишь, как мир со мной соглашается? – сказал дон Хуан, приставив к уху левую ладонь.