Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи
Шрифт:
В это чудесное ясное утро местность превосходно просматривается в почти прозрачном мареве. Из Сингапура, где завершилось мое плавание на шхуне «Сонгтон», я вылетел в Джакарту и в тот же день направился на остров Биак, севернее Новой Гвинеи. Сегодня затемно старенький ДС-3 доставил меня с Биака в Джаяпуру. Там меня поджидал самолет «Бич-Барон», пилотируемый Хайнцем. Я собираюсь повторить маршрут майора Майрона Дж. Граймса — намерение не простое, хотя у нас с Хайнцем имеются достаточно верные сведения.
Во время второй мировой войны, когда северное побережье Новой Гвинеи, оккупированное японцами, было освобождено американскими войсками, Вашингтон решил произвести картографирование этого районам с воздуха. Один генерал из Пентагона, ранее не видавший огромных гор и бескрайних просторов Новой Гвинеи, заявил: «Картографирование — это пустяк, для этого требуется лишь иметь хорошую фотокамеру и подняться как можно выше в воздух!»
На самолете ДС-3 майору Граймсу предстояло произвести съемку северной части Новой Гвинеи вплоть до известнякового хребта, проходящего южнее реки Иденбург на высоте 4500–5000 метров над уровнем моря.
Сейчас мы пролетаем вдоль известнякового хребта, где когда-то Граймс заметил что-то вроде ущелья или перевала в горной цепи. Настроение у нас отличное. Стоит ослепительно яркий, опьяняющий своей удивительной голубизной день. Думаю, что и Граймс испытывал чувства, близкие к тем, которые владели нами. Когда паришь в воздухе над землей, тебя покидает суетность повседневной жизни.
Самолет поднимается все выше. Пролетаем границу джунглей. Южнее попадаются островки деревьев, но вдали уже виднеется северный склон плато, поросший кустарником. Мне вдруг вспомнилась гора Кюллаберг в Южной Швеции. На какое-то мгновение мной даже овладело желание попросить Хайнца приземлиться, чтобы пообедать в отеле, славящемся своей кухней. Но, увы, мы не в Швеции. В этих местах никогда не ступала нога человека.
Граймсу было поручено фотографировать местность к северу от известнякового хребта, который на голландских картах носит название гор Оранье. Ему предстояло проверить, что находится на другом конце ущелья. Он направил свой самолет между отвесными скалами. Пролетев минут пятнадцать, он заметил, что ущелье расступилось и внизу открылась большая зеленая долина. Граймсу очень хотелось получше рассмотреть долину, но он опасался, что не сможет снова найти ущелье на обратном пути, если спустится туман или пойдет дождь. По опыту он знал, кто каждый день ближе к вечеру начинает идти дождь и перед этим небо заволакивают тучи и сгущается туман. Но искушение было велико. Граймс снизился и на высоте около ста метров пролетел над полями, где, к своему удивлению, заметил оросительные каналы, пролетел над деревнями с круглыми хижинами, окруженными высокими — метров тридцать! — дозорными башнями из ветвей и лиан. На башнях стояли воины, которые посылали вслед ему угрожающие знаки. Иногда в самолет летели стрелы. В последний момент, прежде чем спустился туман, Граймс нашел ущелье и два часа спустя приземлился в Сентани.
Шла вторая мировая война. И все же сообщение о том, что на Новой Гвинее обнаружена неизвестная дотоле долина, передавалось информационными агентствами разных континентов. Люди заговорили о давно забытой Шангри-Ла, быть может, потому, что раздираемый войной мир мечтал о месте, где бы не было зла. Два американских журналиста уговорили американское командование в Сентани предоставить в их распоряжение самолет, чтобы самим убедиться в существовании таинственной долины. С небольшой высоты они сделали сотни снимков новой Шангри-Ла и обнаружили там многочисленное население, явно не имевшее контактов с остальным миром. Истинный рай на земле. В Вашингтон посыпались письма от людей, пожелавших переселиться на Новую Гвинею. Но пока ни один представитель цивилизованного мира не сталкивался с жителями райского уголка. Вполне могло статься, что и они были каннибалами, как и асматы, их соседи с юта, капауку на западе или телефомины и мапии на востоке.
Нет, такую мысль отвергают в Голландии. Появился даже клуб «Шангри-Ла», членом которого мог стать лишь тот, кому довелось летать над обетованной долиной. И все же рано или поздно мечтам и надеждам предстояло столкнуться с действительностью.
Хайнц миновал горный проход, направляясь в долину, которую сегодня называют Балием. Он показывает мне на отвесную скалу.
— Здесь упал их самолет! — кричит он сквозь шум мотора. — Постарайся обязательно добраться до этого места.
— Сколько часов хода сюда от патрульного поста Вамена?
— Не знаю, потому что сюда никто не захочет идти. Для большинства дани это запретный район.
— Что за племя тут живет?
— Там никто не живет! Только злые духи.
— Но Марпоунг (индонезийский полковник полиции в Вамене), наверное, сможет раздобыть для меня носильщиков?
— Марпоунг превосходный человек, но его власть кончается у последней ограды в Вамене… Стоит отойти на километр в сторону, как ты на земле дани, и только они смогут тебя защитить.
Бессмысленно продолжать обсуждение этих проблем с Хайнцем. Кстати, его зовут вовсе не Хайнц, и он отнюдь не немец, как можно было бы судить по его имени. Человеку, желающему получить работу летчика в этих местах, продолжает мой спутник, приходится учитывать несколько немаловажных факторов, причем лавировать между ними совсем не просто. Первое: административно регион подчинен Индонезии (правда, в данный момент отношения с индонезийской администрацией более или менее налажены). Второе: большинство аэродромов принадлежат миссионерам, именно они поддерживают контакты с местными племенами. Аэродромы принадлежат католикам, лютеранам и даже адвентистам седьмого дня. Пилоту приходится изворачиваться, чтобы получать разрешение на посадку на всех этих аэродромах. Лютеране требуют, чтобы ты не употреблял пива, адвентисты седьмого дня запрещают есть мясо, у католиков ты ни в коем случае не должен проговориться, что влюблен в метиску из Биака. Третье: самолеты и многие аэродромы принадлежат американским фирмам, и обходиться с фирмами следует как можно деликатнее. И, наконец, четвертый фактор — местные жители. Время от времени приходится совершать вынужденные посадки, и тогда ты полностью зависишь от жителей той или иной деревушки. Никогда не знаешь, каннибалы они или нет. И все-таки с ними легче всего иметь дело.
— Но ведь ты сам учился на миссионера, — говорю я Хайнцу. — Как же ты можешь говорить о них так непочтительно?
— Я ничего дурного о своих товарищах и не говорю, просто отмечаю, что сотрудничать мне с ними не легко. Но дело не во мне. Эти люди отправляются в «неконтролируемые районы», и главное, чтобы они нашли контакт с местными племенами. Ну а насколько им это удается, ты сможешь судить сам. Помни: они не только миссионеры, они и первооткрыватели.
И, показав рукой на отвесную скалу, Хайнц добавил:
— Вон там и обнаружили, что долина Балием — отнюдь не Шангри-Ла.
В воскресенье 13 мая 1945 года 16 американских солдат и 8 женщин из числа военнослужащих получили свидетельство о том, что они пролетели на самолете над неизвестной долиной в Новой Гвинее и посему могут быть приняты в члены клуба «Шангри-Ла».
Как показали последующие события, свидетельство это было выдано несколько преждевременно. Никто еще не совершил посадку в этой долине. В телеобъективы и бинокли удалось лишь рассмотреть кое-кого из жителей «земного рая». Утверждали, что они огромного роста, улыбчивые и ведут себя как истинные дети природы. Но если это так, то почему перед каждой деревенькой возвышаются сторожевые башни? Они как-то не вяжутся с мирным обликом этих людей. Армейский священник утверждал, что башни воздвигнуты с религиозными целями. Наверное, они сродни нашим церковным башням.
Американцы почти миновали горный проход, но в тот момент, когда пилот намеревался сделать обычный разворот и свернуть в долину, самолет потерял высоту. А может, внезапным порывом ветра его прижало к земле. Брюхо самолета задело верхушки деревьев, и какое-то время машина продиралась сквозь густую крону подобно бульдозеру, прокладывающему путь в кустарнике. Но вот фюзеляж раскололся пополам, взорвался бак с горючим, и над джунглями взвилось адское пламя.
Лейтенанту Джону Макколому, сержанту Кеннету Деккеру и капралу Маргарет Хастингс, находившимся в хвостовой части машины, удалось оттащить еще двух женщин от горящих обломков самолета. Кроме того, они с трудом спасли от огня два широких брезента, несколько фляжек с водой, остатки конфет, витаминных таблеток, часть ящика с медикаментами и сигнальное снаряжение.