Путешествие в Кассам
Шрифт:
Я не считал себя готовым, нервничал, а потому запомнил историю про Шар судьбы так, будто сам же её и сочинял.
С младых лет мы слышим один и тот же звук. Он настолько привычен, что уже к тому моменту, когда молодой фиш встаёт на ноги и делает первые шаги, ноуме настолько проникается этим звуком, что перестает его замечать.
Лишь отстранившись от тех шумов, что издают соплеменники, животные и растения, научившись игнорировать ветер, звуки собственного дыхания и сердцебиения, можно
Иногда он катится по небу — и тогда за ним может оставаться прерывистая полоса, похожая на длинное пунктирное облако.
Когда он движется по земле, его высота в дюжину раз превышает рост самого высокого воина.
Для него не существует никаких преград. Он может прокатиться по топи, где увязнет даже ребенок, а может оставить глубокую колею в скалах, которые с трудом поддаются бронзовому рубилу.
От него не защищают ни рвы, ни стены, ни заговоренные шаманами веревки с цветными лоскутами и серебряными колокольчиками.
Самый зоркий охотник может не заметить его на расстоянии вытянутой руки, если нет на то веления судьбы, но порой самый глухой дряхлый старик в состоянии за несколько часов услышать, как приближается судьбоносное.
Смерть и разрушения оставляет он на своем пути, отнимая родных и близких, накопленные богатства и средства к существованию.
Однако, если сумеет герой остановить этот шар, все отнятое судьбой, вернётся к нему и братьям по ноуме. Но коли увидит остановившийся шар парящая в небесах Гагара, возмутится божественная нарушению миропорядка — и уронит свое перо.
Так я впервые услышал о перьях Гагары, которую часто упоминали взрослые, не дозволяя младшим повторять за ними её имя.
И был мне тревожный знак, поскольку именно тогда что-то неуловимо изменилось. Я будто оглох, хотя продолжал слышать цикад, храп старших охотников, потрескивание горючего камня в огне.
И я замер, так и не рассказав истории про серверное сияние. В один миг, растянутый на треть вечности, я повзрослел, сам того не желая.
Перо Гагары опустилось на твердь нашего сервера — и это было чёрное перо.
Шар судьбы прокатился по летней Ставке, перепахав её столь основательно, что в племени выжил только один из дюжины.
Почти все, что не оказалось размолото в пыль, сгорело в последующем пожаре от костров и разнесенной по селению мелкой пыли горючего камня.
Судьба пощадила часть молодежи, нашедшей уединение поодаль от шатров, несколько групп охотников, нас и помещенную в карантин женщину, меньше четверти луны назад родившую тройню.
За одну ночь, я лишился родителей, сестер и братьев, почти всех своих друзей. Кто бы ни остановил этот проклятый шар, он не был моим братом по ноуме.
Старая и дурная на голову женщина, которая пыталась заменить нам всем мать, утверждала, что
Я не смел ей возражать вслух, но относил себя к проигравшим.
Потери казались столь значимы, что речи не было даже про ничью. На сервере не существовало ничего, что могло бы компенсировать жизни близких.
Большую часть скота катастрофа не затронула, так что формально каждый из нас разбогател.
Пытаясь пережить зимний сезон, оказавшийся на редкость морозным и бесснежным, я часто вспоминал бродячего проповедника и молился Гагаре, чтобы та перенесла моих родных в небесный Кассам.
По весне я обменял свою долю скота на кое-какие ценности, сохранившиеся в племени, и покинул его вместе с бродячим торговцем, от которого когда-то узнал о природе серверного сияния…
Народ Мостов почитает Гагару как божественное начало, однако поклоняется её небесному сыну, Йоре.
Тот был рождён непорочно, высижен из такого же яйца, как и Солнце, однако из любопытства спустился из гнезда на серверную твердь и отринул крылья, чтобы жить подобно людям.
Пока Йора ходил по земле, на сервере царил золотой век.
Плодились Народы, строились города и Мосты, развивались ремесла с искусствами, а люди, когда умирали, отправлялись в Кассам без каких-либо мытарств и проверок на чистоту ноуме.
Но скучала Гагара по своему сыну, искала его по миру, с каждым разом снижаясь все ближе и ближе к земле — а вместе с нею опускались и сами небеса, предвещая катастрофу для всего живушего поверх тверди.
И когда Гагара нашла своего сына, она сбросила вниз свои перья, чтобы тот смог поймать их и улететь с нею.
Поймал Йора перья, сделал из них крылья, однако улетел не в небеса, а к другим серверам, потому что там тоже живут люди.
Говорят, что Гагара с тех пор ищет своего сына в небесах и на земле, да время от времени скидывает свои перья, в надежде, что в этот раз Йора к ней вернётся.
Учение, которого придерживался Гепта, с которым я колесил по серверу, полагало, что любой из живущих может поймать перья Гагары и подняться к небесам.
Но, чтобы божественная птица признала тебя своим сыном, помимо двух перьев, которые станут крыльями, необходимо третье перо — настолько редкое, что некоторые считают, будто оно было у Йоры с самого начала, или же его и вовсе никогда не существовало.
— У тебя подходящее имя, малыш, — время от времени приговаривал торговец. — На языке западных еретиков оно сулит выигрыш. Может быть, тебе удастся отыскать все три пера.
Я послушно кивал, радуясь новым историям про неизвестные народы, но вспоминал уничтожение летней Ставки и не понимал, о каком выигрыше может идти речь.