Путешествие в молодость

Поляков Эдуард Павлович

— План рабочий. Самое главное — дерзкий. Муженёк и не подумает, что пока он тостует, его супружницу какой-то школьник пользует, — подбодрил я другана.

На том и порешили. Правда, Чиж взбрыкнул, что, дескать, он совсем уже не школьник. И вообще, ему через неделю восемнадцать вдарит.

К Ксюхиному дому мы подлетели с пафосом. Чуть забор не протаранили. А как иначе то было, если на лавочке сидела титястая мечта балбеса в откровенном таком сарафанчике. Правда и Ксюхин муж рядышком тусил. Но нас это не смутило.

—

Нормуль, муженёк с бодуна великого. Походу в очередную завязку собрался, — шепнул мне на ухо Чиж. — Ну, так мы это сейчас исправим.

— Добрый вечер граждане Любавинцы, — поприветствовал малой хозяев лавочки.

— И тебе не хворать, — буркнул Петька, кося на нас недобрым взглядом.

Ксюха нас просто проигнорила.

— Котика мы вылечили и теперь он в полном здравии. В благоустроенном доме харчуется, — продолжал наводить мосты малой. — Собственно, мы вам чудо-лекарство привезли и наше огромное спасибо, — нагнал пафоса Чиж и кивнул в мою сторону.

Мол, чего тупишь, доставай бутыль.

Ну я и достал. Реакция была незамедлительной.

— Искушаешь? — зашипел Петька. — Кто надоумил? Говори! — прорычал он.

— Чё? — не въехал я.

— Я в полной завязке! С обеда не пью! — скрипел зубами Ксюхин муженёк.

Милфа же наоборот слегка ретировалась и из-за спины своей половинки грозила нам кулаком.

— Ну, так это мы сейчас исправим, — не обращая внимания на жестикуляцию Ксюхи, подмигнул Чиж. — У нас тут не самогон, а лечебная настойка. Как раз для таких случаев. Я вон его, — кивнул он на меня, — всего двумя стаканами из такого пике вытянул. С вечера подлечил мало-мало, а на утро, он как огурчик был. Хотя до этого три недели керогазил, — снова насел на уши малой.

У Петьки от таких перспектив башню сорвало окончательно.

— Не верю! — взвыл он. — Дай попробую.

Со скоростью пули он подлетел ко мне, выхватил банку, сорвал крышку и припал к горлышку.

Видать не хило у него трубы горели.

— Суки, — бросила нам Ксюха, сплюнула в нашу сторону и пошла в дом.

— Скатертью дорога, — крикнул ей вслед Петька, на секунду оторвавшись от банки, чтобы перевести дух. — Сколько, говоришь, выпить то нужно, чтобы отпустило?

— Всё, но не в одну каску, — нашёлся я, наблюдая за Чижом, выразительно жестикулировавшего мне руками.

После этих слов малой показал мне большой палец и мелкими перебежками ломанул в сторону дома, где скрылась его грудастая зазноба.

А дальше, всё было как в мультике про Вини-Пуха.

Хозяйка нам была не рада, но мы внимания на неё не обращали и посидели совсем немножко. А потом ещё немножко. После я увидел, как сначала Чиж, озираясь по сторонам, выскочил из дома и скрылся в темноте, а потом и Ксюха, поправляя сарафан мелькнула в дверном проёме.

Я как мог развлекал и отвлекал Петьку. Хотя, как я понял, пока в банке плескалась горючка, ему на всё

было наплевать. Он даже презентованный Чижом вискарь в банку перелил. Мол, так вкуснее.

Желудок у мужика оказался вместительным, аппетит зверским, а ноги крепкими. Вырубаться он не хотел от слова совсем, а у меня уже чуть ли не в глазах двоилось всё.

Банка оказалась не бездонной.

— Хороший ты мужик, Филин, — приобнял он меня. — И самогонка у тебя хорошая. Только мало её, — вздохнул он, разглядывая пустую банку. — Может того?

Петька ударил пальцем по кадыку.

— Только у меня с баблом напряжёнка. Давай ты спонсируешь, а я сгоняю — предложил рогатик. — Я такую точку знаю. Бабка первак неразбодяженый продает. Крышу сносит на раз-два, — подначивал он меня.

Я ухмыльнулся и полез в карман, где вроде как пара соток завалялась.

— Я мигом. Жди тут, — обрадовался алконафт и растворился в темноте.

Как он вернулся, я не заметил. Всё было как в тумане. Мы сидели за кухонным столом, беспрерывно дымили и, разливая первак, чокались и признавались друг другу в вечной дружбе.

А потом меня окончательно накрыло.

— Петруха, я тебя уважаю. Мужик ты нормальный. С понятиями. А потому не могу я больше молчать, — пытаясь сфокусировать на собутыльнике взгляд, выдал я.

Кавист завис.

— Жена твоя блядует понемногу. Вот щас, пока мы тут с тобой, значит, по душам беседуем, она с молоденьким жеребцом развлекается. Со мной, который, приехал. Патлатый такой, — разоткровенничался я.

Какого ляда мне так крышу снесло, я не понимал. Да и говорил то не я, а завладевший моим разумом первак.

— Врёшь, сука, — скрипнул зубами собутыльник.

— Ни разу. Он и меня звал с ней покувыркаться, когда ты вырубишься, — признался я и посмотрел Петру в глаза.

Но ничего кроме злобы я там не увидел. Петька не захотел играть в гляделки и выражать мне благодарность за открытые глаза. Он просто схватил со стола кухонный нож и резко встал, опрокинув и стол, и дымящуюся пепельницу, переполненную окурками.

Я тоже встал.

***

— Ксюшенька, солнышко, ты просто бомба. Секс-бомба, — шептал в ухо милфе умиротворённый Чиж. — А давай ещё разок. А?

— Отстань, школота. Итак уже три раза насладился.

— Ну, Ксюш, ну ещё разок. Ну, пожалуйста, — канючил Чиж.

Но та лишь отмахнулась. Что её насторожило, Ксюха так и не поняла. Как будто кольнуло что-то. А потом женщина и вовсе взгляд на себе ощутила. Злой такой.

Она осмотрелась, но ничего подозрительного не заметила. Сарай, в котором они с Чижом предавались плотским утехам стоял в отдалении от дома. Бесшумно подойти к нему не получится, как ни крути. Тем более бухой супруг был явно не способен на бесшумное передвижение. Однако ж неспокойно ей стало.

— Ну, Ксюш, ну дай ещё разочек, — ныл малой.