Путешествие в страну ночи
Шрифт:
– Еще ведь... ничего не кончилось. Все только еще начинается.
– Да.
Как бы ни пугала ее Вена, Константинополь представлялся Лидии куда страшнее.
– Я могла бы чем-нибудь вам помочь? Потому что я хотела бы отправиться вместе с вами, - добавила она, уловив некое движение в глазах испанца.
– Помочь найти Эрнчестера - да.
– Исидро нахмурился.
– Не стоило бы, конечно, подвергать вас еще одной опасности, но я понимаю, что дело касается также вашего мужа.
– Он умолк, и Лидии почудилось, что в загадочных глазах вампира мелькнуло легкое удивление.
– Все это достаточно странно, - продолжал
– Чарльз бывал в Константинополе, но очень давно. Там уже никто его не может помнить, я имею в виду - из живых людей.
– Тогда какой ему смысл туда ехать?
– Лидия вздернула воротник.
– Если все вампиры столь же ревнивы, как этот герцог Баттиани... Или нет?
– Большей частью да, - сказал Исидро.
– Сожжение лечебницы - это еще пустяки по сравнению с тем, что может натворить Мастер вампиров, когда посягают на его территорию. Хотя вызвать Эрнчестера в Константинополь мог только вампир. И только вампир мог знать, чем пригрозить Чарльзу. Только вампир мог знать, что Чарльз представляет собой довольно редкое явление среди вампиров. Он способен любить.
11
– Вампиры не знают любви?
Исидро поднял глаза от карт. Если Лидия все просчитала правильно, шансы на выигрыш у нее были.
Весь день они с Маргарет провели среди древних базилик и розовых плантаций Адрианополя, поскольку дон Симон отказался путешествовать при солнечном свете в своем кожаном гробу.
Возможно, это только чудилось Лидии, но холмы Фракии, по которым они тащились всю ночь с черепашьей скоростью, стали мало-помалу сглаживаться. Поезд был хороший, германского производства, но даже вагоны первого класса пропахли чесноком, табаком, крепким кофе и грязной одеждой. На платформах Софии и Белграда Лидия обратила внимание, что, чем дальше они продвигаются на восток, тем меньше подает признаки жизни железнодорожный персонал.
Ранним вечером в Адрианополе она видела, как многочисленная орава босняков непринужденно запихивает в пассажирский вагон третьего класса двух козлов. Отец семейства (c козленком на руках) вежливо пропустил вперед бородатого православного священника. Клетки с цыплятами подавали прямо в окна.
Тетя Лавиния говаривала обычно, что путешествия расширяют кругозор. Но, видимо, она имела в виду нечто иное.
Шум в других купе первого класса вроде бы шел на убыль, хотя в коридоре еще густо плавал табачный дым. Мисс Поттон после очередной попытки обучится карточной игре, к которой у нее не было ни способностей, ни интереса, дремала рядом с Исидро. Около часа беседа шла исключительно о пикете, но Лидии казалось, что Маргарет ревнует ее к дону Симону даже в этом.
Клацали колеса. Исидро делал пометки в дешевой записной книжке, при этом манжета его каждый раз коротко шуршала о край стола. Мирно посапывала Маргарет. Из соседнего купе доносились взрывы хохота.
Прошло довольно много времени, прежде чем Исидро ответил.
– В том смысле, как это понимают люди?
– уточнил он.
– А как это понимают люди?
– Лидия собрала свои карты веером. Ведя скорее ночной, нежели дневной образ жизни, она уже начинала понимать, что имеет в виду Исидро, говоря об утонченности чувств вампиров. Ночью каждый звук, каждый луч света воспринимается куда острее.
– Вы сказали в Вене, что Эрнчестер - редкость среди вампиров, поскольку способен любить. Что это означает?
– И среди живых, и среди неумерших это означает предпочтение кого-то одного всем остальным.
– Он повернул голову и взглянул на дремлющую рядом Маргарет. Мгновение спустя голова ее опустилась на плечо Исидро, дыхание стало более глубоким. Он бережно прислонил гувернантку к стенке. За те пять дней, пока они продвигались к югу местными поездами, потому что Восточный экспресс отбывал из Вены только в четверг и шел через Будапешт, Белград, Софию, Адрианополь, на каждом шагу останавливаясь и пропуская встречный... Так вот за это время Лидия более чем достаточно наслушалась о романтических сновидениях мисс Поттон. Исидро в них представал вампиром, но неистово байроническим - затянутым в расшитую жемчугами черную кожу и с кинжалом за голенищем.
Несомненно, это тоже была любовь, и однако же Исидро довольно мудро поступил, усыпив мисс Поттон, дабы та не услышала о способностях вампиров к данному чувству.
– Это не редкость, - сказал Исидро, - среди тех, кто стал вампиром недавно.
Поезд вновь вошел в поворот. По сравнению с северной и восточной Европой местная железная дорога, казалось, состояла из одних поворотов. Исидро заботливо придержал за плечо спящую Маргарет. На этот раз перчаток он во время игры не снял. В последнее время, как заметила Лидия, руки дона Симона стали еще холодней, чем прежде. Абсолютно точно, что в Вене он не охотился.
– Но тому, кто видел, как один за другим уходят все те, кого он любил, еще будучи живым, - продолжал Исидро, - это чувство, как правило, уже не свойственно. Зачастую друзья и родственники как раз и оказываются первыми жертвами птенца. Вампиры, пощадившие по каким-либо причинам своих родных и близких, переживают потом трудное время, когда те начинают умирать. По моим наблюдениям, это самый опасный период в жизни вампира.
В свете газового рожка его лицо, обрамленное пепельными волосами, как никогда, было похоже на череп. Возможно, это явилось следствием вынужденного поста. Маргарет пошевелилась во сне, и Исидро снова устремил на нее свой загадочный взгляд. Прошло довольно много времени, прежде чем он заговорил вновь.
– Видите ли, сам я стал вампиром в двадцать пять лет и поэтому вряд ли могу судить о человеческой любви во всем ее многообразии, - заметил он так, словно речь шла вовсе не о нем.
– Но в данном случае любовь прежде всего означает то, что, когда некий константинопольский вампир (или тот, кто на него вышел) пригрозил Чарльзу через своего агента гибелью Антеи, тот принял все их условия. Ум вампира остер, и Чарльз наверняка все взвесил. Собственная жизнь для него ценности не представляет, но сказано, что все мы заложники нашей любви.
– Исидро шевельнул рукой, как бы открывая невидимую карту.
– Полагаю, что и обыск в доме Эрнчестеров был сделан с одной-единственной целью: воздействовать на Чарльза.
– Если султану потребовалось новое оружие, - озадаченно произнесла Лидия, - то зачем было забираться так далеко? Неужели в самом Константинополе мало вампиров? Если верить легендам, которые собирал Джеймс, Греция и Балканы буквально кишат ими.
– Возможно, вампир, рассказавший об Эрнчестере Кароли (или султану), ныне уже мертв. Мы пока ничего не знаем. Мастер Константинополя мог обнаружить этот заговор и принять меры.
– Исидро протянул руку и раздвинул шторы окна.
– Глядите!