Путешествие в тропики
Шрифт:
Утром я поднялся на вершину, чтобы обозреть окрестные горы; к тому же хотелось посмотреть отсюда на Рио, который, как говорили рабочие, бывает виден в ясные дни. Но мне погода не благоприятствовала: порывистый ветер всё время нагонял снизу и от океана сырые облака, скрывавшие и без того туманный горизонт.
Иногда появлялось «окно», и тогда как на ладони далеко внизу был виден городок Терезополис, залитый ярким солнечным светом, и по частям раскрывалась величественная панорама горной страны. Я стоял немного выше оригинального узкого и остроконечного пика, получившего у бразильцев название «Деде де-деус» — «палец божий». Видно было, как
По пути вниз мы собирали гербарий, брали образцы почвы и древесины. Материала набралось так много, что пришлось устроить склад. Потом рабочие взяли двух лошадей с привьюченными к седлу ящиками и доставили наши сборы вниз, в домик для гостей, куда мы возвратились лишь к ночи следующего дня.
Мы подружились с нашими рабочими и узнали от них очень много интересного о свойствах разных видов деревьев и жизни тропического леса.
Разговор у нас шел через переводчика, которого мы взяли с собой из Рио. Он родился в Бразилии, а русский язык знал от родителей, которые выехали в Америку, спасаясь от гнета польских помещиков в начале этого столетия. В поисках лучшей доли они покинули родное местечко на Западной Украине, ныне воссоединенной со всеми землями в советской Украине. Теперь родители переводчика приняли советское подданство и ждали разрешения вернуться на родную землю свободной социалистической страны.
Наши рабочие оказались замечательными знатоками леса. Они рассказывали нам, какие плоды съедобны, какие не пригодны в пищу или ядовиты. Они сообщали нам местные названия деревьев. Иногда кто-нибудь из них затруднялся сразу назвать дерево. Тогда они совещались вдвоем, делали на стволе засечку топором, нюхали свежую древесину, разглядывали листья, даже пробовали их на вкус. Достать листья и цветки со взрослого дерева здесь почти невозможно: кроны высоко, на 20–25, а то и на 40 метров от земли. Но наши помощники почти всегда находили молодое деревцо того же вида, с которого и можно было взять в гербарий хотя бы листья.
Обитатели гилеи
Очень часто мы видели в лесу крохотных птичек — колибри. Оперение их чрезвычайно яркое, со множеством оттенков. В полете они более похожи на ночных бабочек бражников, чем на птиц. Колибри так часто машут крылышками, что они, эти крылышки, почти незаметны в сумраке гилей: кажется, что в воздухе с огромной быстротой проносятся какие-то сигаровидные тельца с длинными изящными клювиками.
Колибри питаются душистым соком цветков.
Многие виды колибри питаются душистым соком цветков. Этих птичек почти всегда можно видеть вокруг цветущих ветвей деревьев или лиан. По большей части колибри не садятся на ветку, а «стоят» в воздухе и ловко запускают свой клюв внутрь крупных цветков. Совсем как бражники, которые любят лакомиться нектаром душистого табака, раскрывающего на ночь свои ароматные венчики.
На Амазонке водится сумеречная бабочка макроглосса (Macraglossa titan), размером несколько меньше колибри. Бабочка летает точно так же, как колибри, и точно так же останавливается перед цветками, чтобы своим хоботком высасывать из них сок. Только хорошо присмотревшись к ним, удается различать их на лету.
Сходство бабочки и колибри поражает, даже если сравнивать их, держа обеих вместе в руках. Местные жители вполне убеждены, что… одна превращается в другую! Наблюдая превращение гусеницы в бабочку, они полагают, что нетрудно и бабочке превратиться в птичку!
В нижней зоне леса мы изредка видели обезьян. Чаше всего они находились очень высоко над землей, среди переплетавшихся между собой ветвей, по которым легко и путешествуют по всему лесу из края в край. По особому шороху в ветвях наши бывалые рабочие-«лесовики» узнавали, что где-то высоко над головой пробирается мартышка. Они иной раз «окликали» обезьян особым, непередаваемым звуком, и те что-то тараторили «в ответ», предпочитая всё же поскорее удрать подальше. В некоторых районах Бразилии жители приручают обезьян и держат их дома, как кошек или собак. В других же местах страны на обезьян охотятся и употребляют их в пищу. Понятно, что обезьяны избегают встреч с людьми.
Тропические леса изобилуют змеями, часто очень ядовитыми. В большинстве случаев змеи кусают людей в сумерки и ночью, когда выползают за добычей. От укусов змей страдает беднейшее население, не имеющее обуви. Ведь укус змеи редко приходится выше колена, чаще же — немного выше щиколотки.
Среди государств Нового света Бразилия занимает первое место по числу жертв от укусов змей. Статистика ежегодно регистрирует до пяти-пятнадцати тысяч случаев укуса людей ядовитыми змеями. Из них до пяти тысяч случаев кончаются смертью.
В бразильском городе Сан-Пауло есть специальный институт, в задачи которого входит борьба с последствиями змеиных укусов. Но что может сделать этот институт, если он расположен на юге страны, за тысячи километров от областей, где змеи распространены особенно сильно? А главное, — в Бразилии очень мало врачей, — четвертая часть населения вообще лишена медицинской помощи. Ясно, что какие бы хорошие рецепты ни разрабатывал институт, их некому применить…
«Белые и цветные»
К исходу четвертого дня мы спустились вниз. Заботливый доктор Жил прислал нам восьмиместный пикап-лимузин, дожидавшийся нас в том месте, где начиналась автомобильная дорога. Мы, разумеется, пригласили в машину и наших помощников — тех двоих «цветных» рабочих, которые так хорошо знали тропический лес. Но они отказались. Один уж было решился последовать нашим настойчивым приглашениям и стал усаживаться в машину, но второй что-то сказал ему, и оба они пошли пешком. А идти оставалось добрых пять километров, наступала ночь, и оба они сильно устали.
Переводчик разъяснил нам: «цветным» не полагается ехать вместе с белыми, да и для нас, дескать, это, по здешним порядкам, «нехорошо»…
Итоги вашей работы в лесах заповедника: три цинковых ящика гербария, два мешка почвенных образцов и древесины, ящик и большой пакет с живыми растениями.
Утром к завтраку пришел Жил. Мы рассказали ему о густой сети государственных заповедников у нас в Советском Союзе, охватывающих все природные особенности нашей страны. Он был искренне поражен, когда мы стали перечислять заповедники, которые приходили на память.