Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» (с илл.)
Шрифт:
29 апреля. С небольшого возвышения мы радостно приветствовали белые вершины Кордильер, проглядывавшие иногда сквозь темный облачный покров. В течение нескольких последующих дней мы продолжали продвигаться вперед медленно, так как течение реки было очень извилисто и загромождено громадными обломками различных древних сланцевых пород и гранита. Равнина, примыкающая к долине, здесь возвышалась почти на 1100 футов над рекой и сильно изменилась по своему характеру. Хорошо окатанные порфировые голыши лежали вперемежку с многочисленными огромными угловатыми обломками базальта и первичных пород.
Один из тех эрратических валунов, которые я заметил, лежал в 67 милях от ближайшей горы; другой, измеренный мной, был площадью в 5 квадратных ярдов и выступал на 5 футов из гравия. Края его были так угловаты, а размеры
За последние два дня нам попадались следы лошадей, а также несколько мелких вещей, принадлежавших индейцам, например куски плаща и пучок страусовых перьев, но все это, по-видимому, давно лежало на земле. Между тем местом, где индейцы так недавно переправились через реку, и этой местностью – правда, между этими местами много миль – страна кажется совсем необитаемой. Сперва, ввиду обилия гуанако, меня это удивило; но дело объясняется каменистым характером равнин, не позволяющим сколько-нибудь долго гнаться по ним за дичью на неподкованной лошади. И все-таки в двух местах этой глубоко внутренней области я нашел небольшие кучи камней, и мне кажется, что они не могли образоваться случайно. Они были сложены на возвышенных местах гребня самого высокого лавового утеса и походили на те, что мы видели близ бухты Желания, только были меньше по размеру.
4 мая. Капитан Фицрой решил не вести шлюпки дальше вверх по реке, которая стала очень извилистой и быстрой; кроме того, весь вид местности не внушал желания идти дальше. Повсюду мы видели те же предметы, тот же унылый ландшафт. Мы находились теперь в 140 милях от Атлантического океана и примерно в 60 от ближайшего залива Тихого океана. Долина в этой верхней своей части расширялась в обширную котловину, ограниченную с севера и с юга базальтовыми платформами, а впереди виднелась длинная цепь одетых снегом Кордильер.
Однако мы смотрели на эти величественные горы с сожалением, потому что нам приходилось ограничиться лишь догадками об их природе и естественных произведениях, вместо того чтобы, как мы надеялись, стоять на их вершинах. Не говоря уже о бесполезной потере времени, которой стоила бы нам попытка подняться хоть немного выше по реке, мы уже несколько дней получали половинный хлебный паек. Хотя и этого было бы достаточно нетребовательному человеку, но после тяжелого дневного перехода такой еды маловато; неотягченный желудок и легкое пищеварение – вещи, о которых хорошо рассуждать, но которые очень неприятны на деле.
5 мая. Перед восходом мы пустились в обратный путь. Мы неслись вниз по течению с большой скоростью, делая узлов десять. За этот один день мы прошли то, что стоило нам при подъеме пяти с половиной дней тяжелого труда. 8-го числа, после 21-дневного путешествия, мы добрались до «Бигля». Все, кроме меня, имели основание быть недовольными; но мне экспедиция принесла знакомство с интереснейшим разрезом великой третичной формации Патагонии.
1 марта 1833 г. и во второй раз 16 марта 1834 г. «Бигль» становился на якорь в заливе Баркли, у острова Восточный Фолкленд. Архипелаг расположен почти на той же широте, что и вход в Магелланов пролив; он занимает площадь 120 на 60 географических миль – немногим больше половины Ирландии. После того как за обладание этими жалкими островами спорили между собою Франция, Испания и Англия, они остались необитаемыми. Буэнос-Айресское правительство продало их затем одному частному лицу, но пользовалось ими так же, как до того старая Испания – для поселения преступников. Англия заявила о своих правах на острова и захватила их. Англичанин, оставленный охранять флаг, был убит. Затем туда послали британского офицера без всякой вооруженной поддержки, и когда мы прибыли, то нашли его во главе населения, большую половину которого составляли беглые мятежники и убийцы [180] .
180
В путевом дневнике Дарвин сообщает о Фолклендских островах следующие дополнительные подробности: «Нынешнее население состоит из одного англичанина, который поселился здесь несколько лет тому назад и на которого теперь возложены заботы о британском флаге, двадцати испанцев и трех женщин, из которых две негритянки. Остров изобилует животными. Здесь имеется около 5 тысяч диких быков, немного лошадей и свиней. Дикой птицы, кроликов и рыбы – величайшее множество. Здесь могут произрастать европейские овощи. А так как здесь имеются в изобилии пресная вода и множество хороших стоянок, то в высшей степени удивительно, что это место не было давно колонизовано для снабжения провизией судов, огибающих мыс Горн. В настоящее время оно посещается только китоловными судами, одно из которых стоит здесь теперь».
В промежутке между первым и вторым посещением «Биглем» Фолклендских островов произошли события, о которых Дарвин пишет в путевом дневнике: «Гаучосы восстали и умертвили бедных Брисбена и Диксона и главу гаучосов Симона; то же грозило и многим другим. Нескольким английским морякам удалось бежать, и теперь они находятся на Западном Фолкленде. После этого туда прибыл «Челленджер» и оставил там губернатора с шестью (!) солдатами морской службы. Губернатор без всяких подданных, если не считать нескольких преступников-гаучосов, которые живут в центре острова».
Сцена достойна разыгравшихся на ней событий. Волнистая поверхность унылого и жалкого вида повсюду покрыта торфяником и грубой травой однообразного бурого цвета. Там и сям острая вершина или гребень серого кварцита пробивается через гладкий торфяник. Всем известен климат этих мест: его можно сравнить с тем, который господствует на высоте от одной до двух тысяч футов в горах северного Уэльса; впрочем, на этих островах меньше солнечного света и морозов, но больше ветров и дождей*.
16 марта 1834 г. Опишу теперь небольшую поездку, совершенную мной вокруг одной части этого острова. Я отправился утром с шестью лошадьми и двумя гаучосами; последние прекрасно подходили для нашего предприятия: то были люди, привыкшие обходиться своими собственными средствами. Погода стояла холодная, с сильными бурями и градом. Мы, однако, продвигались вперед довольно благополучно, но если отбросить геологию, то не могло быть ничего скучнее нашей поездки в этот день. Волнистая местность представляет собой все время один и тот же однообразный торфяник, поверхность покрыта редкой высохшей бурой травой да кое-где очень мелкими кустиками; растения поднимаются из упругой торфяной почвы.
В долинах там и сям виднелось порой небольшое стадо диких гусей, а земля повсюду была так мягка, что в ней могли находить себе корм бекасы. Кроме этих двух, других птиц было немного. Здесь тянется одна главная цепь холмов высотой почти в 2000 футов, сложенная кварцитом; ее изрезанные обнаженные гребни несколько затруднили нам переход. По южному склону мы сошли в местность, замечательно подходящую для существования диких коров, но не встретили их в большом количестве, ибо в последнее время их тут сильно тревожили.
Вечером мы повстречались с небольшим стадом. Один из моих спутников, по имени Сант-Яго, вскоре выбрал жирную корову; он бросил в нее боласы, попал ей в ноги, но опутать их ему не удалось. Тогда, бросив свою шляпу, чтобы отметить то место, где остались шары, он на всем скаку развернул лассо, после отчаянной погони снова настиг корову и поймал ее, накинув лассо на рога. Другой гаучо ушел вперед с запасными лошадьми, так что Сант-Яго не без труда убил разъяренное животное. Онстарался вытащить корову на ровное место, используя для этого каждый случай, когда она бросалась на него; когда же корова не хотела двинуться с места, моя лошадь, приученная к этому, сильно толкала ее с разбегу грудью.