Путешествия Кайля Декардона (Становление Империи)
Шрифт:
Горден с Линдой все реже составляли ему компанию, уединяясь где-то в глубинах кают левиафана. Скоро должен был показаться остров, при произношении названия которого самых матерых аргонских уголовников передергивало – Мезда Проклятая. Сюда попадали за тягчайшие преступления и возврата отсюда уже не было.
К скучающему Декардону подошел матрос и предложил ему экскурсию в этот ад. Дело в том, что брат матроса был офицером на эсминце «Дозорном», который принимал и отвозил уголовников из тюремного отсека «Донны Веты» на остров и вообще курировал связь Ново-Аргонии с этой Сумеречной Каторгой, так здесь иносказательно именовали Мезду Проклятую.
Матрос записал номер каюты Кайля и обещал послать за ним при прибытии «Дозорного». Расплатится Кайль должен был уже на нем. Возвращаться на «Донну Вету» с эсминца уже не было смысла, ведь с Сумеречной Каторги он шел в Новые Кулачки.
Кайль еле нашел Гордена с Линдой и предложил им составить ему компанию, но те отказались, рассказав ему радостную весть, что они собираются обвенчаться в первом же ардинаристском храме Кулачек.
«Дозорный» подошел поздней ночью. Моряк не обманул и постучался в дверь каюты Декардона, который уже собрал вещи. Оказалось, что смотреть остров отправляется с добрый десяток человек, всех их собрали и повели к ходившему через грузовую палубу «Донны» … трамваю.
Пересечь длинную и широкую палубу от конца в конец до носа пешком было просто нереально, и поэтому по ней проложили рельсы, по которым бойко бегал вместительный вагон трамвая. На носу корабля была такая же жилая надстройка, как и на корме, только раз в десять меньше размерами и гораздо ниже. Там располагались каюты многочисленного экипажа и тюремный блок. Кают для каторжан не было предусмотрено, и их везли в большом помещении, разделенном стальными решетками на ячейки. Каждая ячейка вмещала до пятидесяти заключенных. Параши не было – все ячейки были оснащены гальюнами. Кормили из собственного пищеблока, еще хуже, чем в общественных столовых корабля. Ни соли, ни масла, ни каких-либо других добавок к вареной моркови и брюкве не полагалось.
В принципе, в своих решетчатых ячейках зэки были предоставлены сами себе – военная охрана только ходила по коридору и пересчитывала охраняемых по головам. Драки среди заключенных прекращались с помощью шлангов с холодной водой, подаваемой под большим давлением. Бывшие смертники, которых везли бессрочно на Сумеречную Каторгу, находились на нижнем ярусе баковой надстройки. Они сидели в одиночках без иллюминаторов и без света. Из всех благ цивилизации пожизненники видели только гальюны. На данном рейсе закованных в кандалы будущих обитателей Мезды Проклятой было пятнадцать. Все они были осуждены за тягчайшие преступления, но смертная казнь крестованием была заменена им на вечную ссылку.
«Дозорный» подошел к носу левиафана ближе к утру. Чуть выше ватерлинии в борту «Донны Веты» открылись порты, через которые вытащили и перекинули через борт эсминца трап с зарешеченными стальными сетками. Пожизненных вели в кандалах, одетых как на ноги, так и на руки, по одному. На палубе эсминца, за баковым 152-х миллиметровым орудием стояла большая клетка, в которой горемык и содержали до прибытия на Сумеречную Каторгу. Их, голодных и донельзя оборванных, держали под открытым небом.
Не выдержавших испытаний и умерших в пути за борт не выкидывали, а везли на Мезду. Живущие на каторге бедолаги ждали прибытия трупов – ведь лишенные всего и предоставленные сами себе ссыльные попросту разделывали и съедали с голода тела своих менее (а может и более) удачливых собратьев.
Офицер с «Дозорного» спустился по трапу в чрево «Донны» и собрал деньги с желающих посетить Каторгу. Перед каждым он козырял и представлялся.
– Мэйлик Демитроп, ваш гид в аду!
Экскурсанты прошли вслед за ним и поднялись на борт «Дозорного». Им предоставили мощные бинокли и Кайль сразу же начал искать на горизонте плоский блин Мезды Проклятой. Оказавшись на эсминце – маленьком и легком корабле, Кайль пожалел о съеденном гусе и выпитом вине – корабль качало, в отличие от гигантского левиафана, нешуточно, и все съеденное и выпитое им поднималось из желудка до самого горла. Кайля вырвало за борт – теперь он узнал, что такое морская болезнь. Он на глазах позеленел, и его уже пустой желудок все еще сжимался в спазмах. Демитроп подвел экскурсантов к стальной клетке, сделанной из витой нержавеющей стали.
– Вот самые отпетые преступники Аргонии, из числа тех, что не были крестованы. Король заменил им смертную казнь вечной высылкой на Проклятый Остров.
В клетке сидели, позвякивая толстенными цепями, четырнадцать голодных, заросших бородами оборванцев. Пятнадцатый лежал при смерти – то ли от голода, то ли от какой болезни. Здесь это никого не волновало. Судьба пятнадцатого была быть съеденным на острове.
Мэйлик повел экскурсантов на маленький мостик, способный, однако, вместить рулевого, Мэйлика и всю его экскурсию.
– Смотрите в бинокль по курсу. Мезда Проклятая в пятнадцати милях от нас. Сейчас станем на редан и дойдем до нее с ветерком!
Демитроп взялся руками за леера.
– Полный вперед, курс на Проклятый Остров. – Как и все аргонские большие и малые торпедоносцы, эсминец «Дозорный» имел подводные крылья и при случае мог идти по воде так, что корпус судна приподнимался, в воде оставались только задняя часть с гребными винтами. А передняя приподнималась над водой, оставляя в ней только широкие крылья. В таком положении эсминец развивал бешеную скорость, что было хорошо для торпедной атаки. Впрочем, с самого момента постройки «Дозорный» ни разу не выпустил торпеду по вражескому кораблю и использовался только как судно для сношения колонии Новая Аргония с Сумеречной Каторгой.
Когда корабль стал на крылья, качка прошла, превратившись в дрожь. Желудок Кайля стал на место, наконец успокоившись, зато застучали зубы. Бинокль, приложенный к глазам, мелко трясся.
Декардон обернулся – громадина «Донны Веты» становилась все меньше и меньше, тая вдали. Кайль мысленно попрощался с кораблем, на котором он пробыл целых две недели. Впереди, точно по курсу, росла шапка облаков – Мэйлик объяснил, что эти облака – продукт испарения болот Сумеречной Каторги, и скоро она покажется в видимости.
Непонятно, как приливы не затапливали остров – он возвышался над уровнем моря метра на полтора-два, не более. Вокруг острова на отмелях пенилась грязная желтая пена, сам остров был не зеленый от растительности, а какого-то буровато-болотистого цвета.
Размерами он был достаточен, чтобы найти на нем дичь и другое пропитание, щетка каких-то веток оказалась порослью еле живых на болотистом грунте елей. Эсминец правил к середине острова, где от него отходил в море выложенный из дикого камня мол, к которому и приставал обычно «Дозорный».