Путешествия по Африке
Шрифт:
Восточную часть провинции, местность между реками Ей и Бибе, занимают лигги; с севера и северо-запада к ним примыкают мору, которые населяют берега среднего течения реки Ей. Их область простирается еще дальше указанной границы к северу, но их северные соплеменники не были подчинены египтянам; к югу от лигги живут феджилу, за ними дальше к реке Ей следуют какуак. Из последних только северные, живущие ближе к станции вожди со своими общинами подчинены правительству. К западу от реки Ей и феджилу расселены абукайя, которые здесь разделяются на абукайя ойгига и абу-кайя ойзила. Последние населяют область на севере провинции, западнее мору. К абукайя ойгига с запада и севера примыкают мунду, островные поселения которых также имеются в северных округах области на речке Бабалла, в окрестностях прежней зерибы Фадл’Аллы; кроме того, под началом одного из своих вождей, Кудурмы, они живут также на речках Аире или Ире. Их поселения достигают крайних юго-западных границ провинции, а многие деревушки находятся даже по ту сторону большого водораздела, который отделяет бассейн Нила от системы Уэле, а именно — у речек Аккаи Гарамба, которые посылают свои воды к югу в Кибали. На севере к мунду примыкают абака, наиболее западные деревни которых лежат на притоках реки Иссу.
Окруженные всеми этими племенами, живут на относительно ограниченном пространстве в середине провинции макарака и бомбе. Первые обитают главным образом на притоках речки Торре; деревни бомбе расположены в долине речки Мензе. Только незначительная часть бомбе подчинена управлению провинции Макарака. Многие селения их соплеменников лежат на притоках Уэле, юго-западнее мунду и абукайя ойгига. Караваны, везущие слоновую кость из страны Мангбатту, которые идут вдоль по реке Роль в зерибу Де-фа’Аллы, пересекают их область и поддерживают с ними сравнительно доброжелательные отношения.
В этой области, мозаичной в этнографически-антрополо-гическом смысле, в которой происходят бесконечные переселения ее обитателей, нубийские и арабские купцы, продвинувшиеся от верховий Нила, крепко обосновались, построив здесь свои зерибы. Последние служили опорными пунктами для захвата рабов и слоновой кости.
Когда торговля слоновой костью стала в 1874 г. правительственной монополией, все находящиеся в области Макарака поселения перешли в руки египетского правительства. Ко времени моего пребывания в стране здесь имелись следующие станции или зерибы:
1. Главная станция Ванди (высота над уровнем моря 754 м; Ладо — 465 м) — резиденция мудира Багит-аги и его управляющего (векиля) Ахмет-Атруша. Станция лежала при впадении притока Торре в реку Ей. В непосредственной близости от нее обитают мору и лигги.
2. Станция Макарака Сугхаир, или Малая Макарака (755 м), или называемая именем своего управителя зериба Ахмет-аги Ахуан, на 20 км на запад от зерибы Ванди к южному берегу реки Торре. Она находится в области заселения негров макарака.
3. Станция Кабаенди, или Акбаенди (830 м), называемая также Макарака Кебир (Большая Макарака) или именем умершего управителя Фадл’Аллы. Она лежит на северном берегу хора Мензе, также в области обитания самих макарака.
4. Станция Римо (855 м) на реке Джели, 45 км южнее от Ванди.
5. Станция Мдирфи (906 м), 26 км западнее Римо.
Каждой из этих станций было подвластно известное число негрских вождей, которые обязаны были выполнять приказания управителя и его гонцов.
Каждой из пяти станций в мудирии Макарака было придано от пятидесяти до семидесяти пяти солдат-донколанцев из нерегулярных отрядов, так называемых хотерие, и столько же драгоманов. В мое время на трех первых станциях, кроме того, имелось по тридцати египетских солдат регулярной армии, джехадие, вооруженных ремингтоновскими ружьями; позже они были отозваны. После снятия урожая драгоманов рассылали по деревням собирать подать зерном, для чего они, в случае надобности, применяли силу.
Так как я поставил перед собой задачу установить преемственность с путешествием д-ра Георга Швейнфурта, т. е. проникнуть в глубь страны до горы Багинзе или по меньшей мере получить координаты последней, я сократил срок пребывания в Ванди, чтобы по возможности еще до наступления дождливого времени добраться до цели. Этому помогло еще благоприятное стечение обстоятельств — мои носильщики были под рукой.
Зериба Ванди представляет контраст со станциями на востоке. Она выглядит очень уютно и благоустроенно. Расположение отдельных обширных усадеб среди плантаций, их свободное размещение придает ей живописную привлекательность, которой нет в узких изгородях и заборах, скученных на небольшом пространстве станций на Ниле. Тотчас видишь, что находишься в мирной стране среди миролюбивого населения. Усадьбы, часто расположенные далеко друг от друга и разделенные кустарниками или полями, огорожены легкой изгородью, могущей скорее служить препятствием для ухода скота или против ночных набегов гиен, чем защитой от враждебных нападений.
Ежевечерне негры устраивали танцы. Радость по случаю возвращения после долгого отсутствия была отпразднована в каждой хижине. Звуки рога и барабана наполняли воздух и стали, наконец, утомительными.
Голые фигуры негров, исполняющие танец фарандолу, в отблесках огромного костра из соломы дурры, на фоне ночи казались фантастическими.
Я ежедневно часами беседовал с Ахмет-Атрушем. Он рассказывал мне о странах, лежащих на юге. И я получил от него кое-какие сведения, которые, хотя и были им чаще всего переданы весьма неточно, оказались при последующих поездках правильными. Он рассказывал мне о стране Калика, о реке Кибби (он, однако, не знал, что это — Уэле {32} ); о вожде Луггаре, живущем в семи часах ходьбы от Кибби, откуда на юг до людей Камразиса пять дней пути. Дружественные отношения между мной и Атрушем поддерживались в течение многих лет, и позже, во время второго моего путешествия, длившегося семь лет, я смог еще оказать ему услугу, которая доставила перед смертью последнюю радость человеку, поверженному в прах болезнью и несчастиями.
22 февраля 1877 г. мы оставили зерибу Ванди и продолжали свой путь на запад. Дорога шла параллельно хору Торре сначала через густые массивы трав, из которых лишь кое-где поднимались деревья. Примерно через час мы достигли зарослей кустарника, сменяющегося высокоствольным лесом у ручьев, текущих по лощинам к Торре.
Роскошно расцветает здесь растение, называемое «абу хамира», освежающие плоды которого быстро созревают на богатой перегноем почве. Стержни листьев в длину достигают 160 см.
Весь следующий день мы продолжали путь. Мой черный исхудавший осел из Суакина, с трудом дотащившийся до лагеря, перед нашим выходом околел. Это бедное животное не смогло вынести здешнего климата.
Я ехал впереди, сопровождаемый только моим маленьким Морджаном, и скоро обогнал спешивших вперед носильщиков. Вскоре после выхода из зерибы мы снова приблизились к Торре, тянувшемуся налево от нас по низменности, и пересекли его в лодке, выдолбленной из колоссального ствола дерева. Мы шли через холмистую местность, как и вчера, как и много дней до того. Вскоре мы оставили позади многочисленные деревушки макарака — местность, богатую зерном, и сделали длительный привал у хижины вождя Бара-фио, чтобы завербовать новых носильщиков и подождать отставших Фадл’Аллу и Коппа.