Путешествия по Центральной Азии. Путешествия по Сибири
Шрифт:
Телега с багажом прибыла в Кульджу в тот же вечер. Телега с коллекциями, высланная из Сучжоу, давно уже благополучно доставила свой груз.
Быстро прошли десять дней, необходимые для ликвидации каравана. Мои верные спутники Па Ие и Гадин Ю получили расчет, палатку, часть имущества и всех лошадей для пути домой; моя палатка, седло, экспедиционные ящики и принадлежности нашли покупателей; коллекции и инструменты отправлялись постепенно посылками в Географическое общество в Петербург. Наконец, я сам выехал в пограничный русский город Джаркент (ныне Панфилов) и оттуда по почтовому тракту, через Джунгарский Алатау, Казахскую степь и вдоль Иртыша от Семипалатинска до Омска, куда уже дошла строившаяся Сибирская железная дорога. Вокзал находился еще на левом берегу Иртыша, который только что покрылся льдом. Вечером мы, несколько пассажиров, ожидавших ледостава в Омске, перебрались по льду через реку и сели в поезд, отправлявшийся к Уралу.
Мое путешествие дало следующие результаты:
1. Выполнен
2. Барометром-анероидом и гипсотермометром определено 838 абсолютных высот.
3. Из фотографических снимков около 200 по проявлении оказались удовлетворительными; неудача с остальными в значительной части объяснялась тем, что часть купленных в Пекине пленок фирмы «Карбут» оказалась испорченной. Таким образом, некоторые участки маршрута остались не иллюстрированными.
4. Геологическая коллекция составила 7000 экземпляров: 5800 – из осмотренных 2786 обнажений горных пород, песков и почв и около 1200 – отпечатков ископаемых животных и растений.
5. В течение всего путешествия я вел дневник с подробными записями ежедневных геологических и географических наблюдений и, кроме того, краткий (и с пробелами) метеорологический дневник.
6. Во время путешествия я пользовался более продолжительными остановками, вызванными необходимостью переснаряжения каравана и другими причинами, чтобы составлять отчеты для Географического общества с изложением главных результатов наблюдений в пройденной части страны. Эти отчеты были напечатаны в «Известиях» общества еще до моего возвращения, после которого я сделал подробный доклад на собрании членов общества и составил общий отчет с характеристикой Центральной Азии и ее юго-восточной окраины в географическом и геологическом отношении.
До моего путешествия основные особенности рельефа и строения Центральной Азии рисовались, по Рихтгофену, не опровергнутому наблюдениями Пржевальского и Потанина, следующим образом: самую внутреннюю, пониженную часть Гоби занимают отложения третичного моря Ханхай, о котором говорится в китайских летописях. Все остальное пространство представляет собой степные котловины, заполненные лёссом – желтой землей, являющейся продуктом выветривания горных пород тех гор, которые отделяли эти котловины друг от друга. Этот продукт в виде мелкой пыли ветер и дожди сносили с горных цепей в котловины в течение многих тысячелетий, предшествующих историческому периоду, и наконец почти заполнили их; сглаженные гребни гор немного поднимаются над котловинами. Это заполнение произошло потому, что Центральная Азия – область, лишившаяся стока вод в океан, и продукты выветривания должны в ней накопляться. Лёссовые степи Северного Китая, по мнению Рихтгофена, недавно еще принадлежали к этой центральной области материка, но уже получили сток вод в океан, поэтому и начался размыв лёсса, врезание глубоких оврагов и долин в бывшие степные котловины и превращение их в горную страну, которую мы наблюдаем теперь.
Рихтгофен хорошо изучил геологию Северного Китая и правильно объяснил образование лёсса из пыли, получающейся в сухом климате при выветривании горных пород. Но он не видел самой Центральной Азии и побывал только на ее окраине у Калгана, где действительно имеется котловина, заполненная лёссом, по которой (а также и по наблюдениям над лёссом Китая) он и судил о строении центральной области.
Мои наблюдения в Восточной и Центральной Монголии и в Бэйшане показали, что в Центральной Азии нет ни морских отложений третичного возраста, ни степных котловин, заполненных лёссом. Находка зуба носорога в одной из котловин Восточной Монголии доказала, что породы, заполняющие подобные котловины Центральной Азии, являются не осадками третичного моря Ханхай, а отложениями – озерными или наземными. Моря Ханхай вообще не существовало, и уже значительно более древние юрские отложения, содержавшие пласты угля, были не морские, а озерные и наземные. Многочисленные котловины Центральной Азии были заполнены не лёссом, а этими озерными и наземными отложениями возраста юры, мела и третичного или же представляли сглаженные выходы более древних изверженных и осадочных пород. Центральная Азия в общем оказалась очень древней горной страной, давно не покрывавшейся морем, а значительно выровненной процессами выветривания и молодыми озерными и наземными осадками, но не лёссом. Последний, как уже отмечено в главе двенадцатой, будучи продуктом выветривания пород Центральной Азии, не отлагался в ее пределах, а выносился ветрами на ее окраины, где и создал более или менее мощные толщи, особенно в Северном Китае; в последнем под лёссом были совсем погребены или сильно сглажены черты древнего рельефа.
Затем я дополнил наблюдения Рихтгофена относительно строения провинций Чжили и Шаньси, изучил строение провинций Шэньси и Ганьсу и горных систем Восточного Куэнлуня и Наньшаня, а также Ордоса с прилегающими хребтами Алашанским и Харанарин и южного подножия Восточного Тянь-Шаня от Хами до Урумчи. О геологии всех этих местностей до моего путешествия было известно очень мало или совсем ничего. Рельеф и строение Центральной Азии и ее юго-восточной окраины в виде Северного Китая были теперь ясны в самых общих чертах, а обработка обширного собранного материала должна была дать еще много нового. К сожалению, она до сих пор еще не закончена; по возвращении из путешествия я был постоянно занят полевыми и кабинетными работами по геологии Сибири, а также педагогической деятельностью и успел подготовить к изданию только подробные дневники путевых наблюдений, напечатанные Географическим обществом в двух томах уже в 1900 и 1901 гг.
Окончательную обработку наблюдений я мог начать только после своего избрания в состав Академии наук в 1929 г., освободившего меня от педагогических и других обязательных занятий. Я начал эту обработку с наблюдений в Пограничной Джунгарии, как области особенно интересной в настоящее время, представляющей естественные «ворота в Китай». Эта работа на несколько лет была прервана составлением новых сводок по геологии Сибири и истории ее геологического изучения в пяти томах и была закончена только к 1940 г., когда я вернулся к Центральной Азии и начал описание Восточной Монголии. Но объем окончательного отчета о путешествии 1892–1894 гг. сделался очень большим. В этом отчете я ведь должен был не только изложить в окончательном виде свои наблюдения, но использовать также сведения, собранные всеми другими путешественниками в Центральной Азии, русскими и иностранными, как до моих исследований, так и после них, чтобы мой отчет дал полную сводку наших знаний по географии и геологии этой обширной части материка Азии. А количество этих сведений за полвека, протекшие со времени моего путешествия, оказалось таким большим, что отчет мог бы вместить их только в составе нескольких томов.
Первый том и должно было составить описание Восточной Монголии как восточной части Центральной Азии. Но составление его было прервано Отечественной войной, и только в 1948 г. вышла из печати первая половина его, содержащая обзор всей литературы об этой стране и описание ее географии и гидрологии. Вторая половина с описанием геологии закончена. Моим молодым сотрудником В. М. Синициным, который изучал Южный Тянь-Шань, написан второй том с описанием стран Ордос и Алашань и том с описанием Бэйшаня и Тянь-Шаня. Останутся еще два тома: один – с описанием Наньшаня, другой, – посвященный Северному Китаю и Цзиньлиншаню; только после выхода их из печати можно будет считать, что полный отчет о моей экспедиции совершенно закончен.
МОИ ПУТЕШЕСТВИЯ ПО СИБИРИ
Предисловие
В этой книжке изложены в популярной форме мои научные путешествия по разным местностям Западной и Восточной Сибири, выполненные в течение ряда лет – с 1888 по 1914 г. (с перерывами) и законченные еще в 1936 г. последней поездкой на Алтай.
Первую часть составляют наблюдения, выполненные на протяжении 1889–1892 гг., когда я, по окончании исследований в Средней Азии, был назначен штатным геологом Иркутского горного управления и впервые познакомился с природой Сибири. В первый год я посетил месторождения разных полезных ископаемых в нескольких местах Прибайкалья и юга Иркутской губернии, а затем в течение двух летних поездок изучал золотые прииски Олекминско-Витимского (ныне Ленского) района и по дороге туда познакомился со строением берегов р. Лены от ст. Качуг до устья р. Витима. В последний год, перед отъездом из Сибири в экспедицию по Центральной Азии, я совершил еще поездку на Ямаровский минеральный источник в долине р. Чикоя в Западном Забайкалье. Нужно заметить, что иллюстрация этой части книжки более скудная, чем остальных, потому что в 1889 г. еще не было походных фотоаппаратов и сухих фотопластинок; хотя в 1890 г. Иркутское горное управление приобрело фотоаппарат, но тяжелый и большой, который нельзя было применять быстро, так сказать на ходу, что в значительной степени ограничивало возможность пользования им.