Путешествия по Европе
Шрифт:
— Пожалуйста, — сказал я.
Это был самый странный апельсиновый сок, который я видел в жизни. Он был персикового цвета, и в нем плавали какие-то волокна, похожие на красные прожилки, которые иногда бывают в яичных желтках. Он даже отдаленно не напоминал апельсиновый сок по вкусу, и после двух глотков я отодвинул его на край стола, сосредоточившись на кофе и окороке.
Спустя двадцать минут я уже стоял у регистратуры, где дама приятной наружности вручила мне счет для просмотра. Пока она весьма бесцеремонно обращалась с моей кредитной карточкой, я с удивлением разглядел, что за апельсиновый сок
— Извините, вы взяли с меня четыре франка за апельсиновый сок.
— Вы пили апельсиновый сок?
— Да, но официант не сказал, что я должен за него платить. Я думал, это входит в стоимость завтрака.
— Нет, наш апельсиновый сок очень своеобразный. Свежевыжатый. Он, — тут она произнесла какое-то немецкое слово, которое, думаю, означало «содержащий красные волокна», а затем добавила: — И поскольку он оч-чень своеобразный, мы берем за него четыре франка.
— Отлично, но мне кажется, вам следовало бы предупреждать об этом.
— Но, сэр, вы заказали его и выпили.
— Я не пил его — он был на вкус как утиная моча, и вообще, я считал, что он бесплатный.
Мы зашли в тупик. В таких случаях я, как правило, не устраиваю сцен, — просто прихожу ночью и бросаю камень в окно, — но тут я решил твердо стоять на своем и отказался подписать счет. Я даже был готов, чтобы меня арестовали, хотя было страшно представить, как мне в тюрьму приносят на завтрак стакан апельсинового сока персикового цвета с красными волокнами и единственный ломтик окорока.
В конце концов она уступила, но по улыбке, с которой она возвратила мне кредитную карточку, было ясно, что мне уже никогда не будет места в этом отеле, а так как другой отель, очевидно, тоже был для меня навеки закрыт, я понял, что это моя последняя ночь в Лихтенштейне.
По случаю воскресенья никаких признаков автобуса не наблюдалось, так что у меня не было другого выбора, кроме как идти пешком до станции, которая находилась в пяти милях к северу, но я не имел ничего против. Стояло ясное весеннее утро, по всей долине раздавался колокольный звон, словно только что началась война. Я направился к ближайшей деревне, откуда собирался прошагать последние полмили до моста в Швейцарию. Никогда раньше мне не приходилось пересекать государственные рубежи пешком, так что я был очень доволен собой. На границе не было никакого пограничного столба, просто табличка на середине моста, указывающая на наличие разделительной линии между Лихтенштейном и Швейцарией. Вокруг не было ни души, так что я пересек эту линию туда-сюда несколько раз — просто так, ради нового ощущения.
Населенный пункт, в котором находилась станция, был на другом берегу реки, и выглядел не столько сонным, сколько впавшим в состояние комы. Мне нужно было убить два часа до поезда, так что я успел хорошо осмотреть городок. Это заняло четыре минуты, включая остановки на отдых.
Я купил билет в Инсбрук, нашел закрытый буфет и, поскольку делать больше было нечего, пошел на платформу. Там я сбросил рюкзак, сел на скамью и, закрыв глаза, стал сочинять швейцарские загадки.
Вопрос. Как заставить швейцарца кувыркаться?
Ответ. Затащите его на вершину горы и столкните.
Вопрос. Как заставить швейцарца засмеяться?
Ответ. Приставить
Вопрос. Кто самый великий любовник в Швейцарии?
Ответ. Иммигрант.
Вопрос. Как определить швейцарского анархиста?
Ответ. У него нет почтового индекса.
Вопрос. Как называется в Швейцарии сборище скучных людей?
Ответ. Цюрих.
Потом пришел поезд. С большим облегчением я сел в него, радуясь, что еду в еще одну новую страну.
Австрия
В Инсбруке я прошел по вокзалу с почти сверхъестественным чувством, средним между дежавю и реальной памятью. Я не был в Инсбруке восемнадцать лет и почти не вспоминал о нем, но теперь мне казалось, что я посещал его не больше, чем день-другой назад, и никогда не было прошедших лет. Вокзал совершенно не изменился. Буфет находился на том же месте и торговал тем же гуляшем и пельменями, едой, которую я ел за три дня четыре раза, потому что она была самой дешевой и самой сытной. Пельмени были величиной с пушечные ядра, и в желудке отзывались такой же тяжестью.
Я снял номер в маленьком отеле «Золотая Крона» в центре города и последние часы дня гулял под косыми лучами солнца. Инсбрук — городок со зданиями в стиле барокко и башнями с луковичными башенками. Он бережно сохраняется, при этом не превращаясь в музей под открытым небом. В конце каждой улицы, словно декорации, виднеются горы с острыми заснеженными вершинами, ярко сверкающими под синими небесами.
Я прошелся по пешеходным улицам, длинным, прямым и тенистым, застроенным трехэтажными каменными домами. Во многих из них — даже слишком многих для такого маленького городка — размещались кабинеты врачей, о чем сообщали блестящие медные таблички. Время от времени громыхали ярко раскрашенные трамваи, в которых не было никого, кроме водителя, но в остальном было тихо.
Одним из моих первых ярких впечатлений от Европы был фильм Уолта Диснея, который я видел в детстве. Это был ужасно сентиментальный и наивный рассказ о том, как группа злых краснощеких пацанов с ангельскими голосами проникла в Венский хор мальчиков. Мне очень понравился фильм, поскольку я сам был безнадежно наивен, но особенно мне запомнился фон, на котором происходило действо — мощеные улицы, похожие на игрушечные машины, магазины с позвякивающими колокольчиками над дверью. У меня сложилось тогда впечатление, что Австрия — самая европейская страна в Европе. В Инсбруке это ощущение еще больше окрепло. Впервые за все это путешествие я по-настоящему почувствовал себя в Европе.
Австрийцы очень похожи на южан американцев. Я помню, как мы с Кацем во время нашего путешествия по Австрии познакомились с двумя немцами примерно нашего возраста, Томасом и Герхардом. Они двигались автостопом из Берлина в Индию в поисках духовности и хороших наркотиков. Мы жили вместе в кемпинге на высоком альпийской перевале, где-то по дороге между Зальцбургом и Клагенфуртом. Как-то вечером мы пошли в ближайшую деревню, где набрели на отличный трактир с черными деревянными панелями и камином, перед которым спала собака, и краснолицые фермеры раскачивались из стороны в сторону, держа в руках пивные кружки. Мы ели сосиски с горчицей и выпили много пива. Все это было очень весело.